осторожности. Дарвин для охраны своего главного детища счел необходимым
этими книгами отмежеваться от некоторых смелых продолжений, выдвинутых его
могучими адептами. Что же именно произошло?

Ни Гексли, ни Геккель не могут в строгом смысли считаться
первооткрывателями происхождения человека от обезьяны: немного раньше их
эту истину открыл и фундаментально обосновал зоолог К. Фохт -- в публичных
лекциях, прочитанных в 1862 г. в Невшателе (Швейцария) и опубликованных в
двух томах в 1863 г. Их заглавие: "Лекции о человеке, его месте в
мироздании и в истории Земли" . В предисловии Фохт отмечает, что рукопись
была сдана издателю в середине января 1863 г. Очевидно, следует признать
приоритет К. Фохта в создании теории происхождения человека от обезьяны.
Фохт -- противоречивая фигура: с одной стороны, великолепный зоолог,
деятель немецкой революции 1848 -- 1849 гг., вынужденный после победы
контрреволюции бежать и всю жизнь прожить в эмиграции в Швейцарии,
страстный борец с религией, близкий друг Герцена, с другой -- источник
философии вульгарного материализма и нападок на социализм и рабочее
движение.

По словам предисловия Фохта, лекции его в Невшателе произвели суматоху, на
которую он отвечает словами поэта: "Громкий лай ваш доказывает только, что
мы едем". В самом деле, не успел выйти первый том, как реакцией на него
явилась брошюра Ф. фон Ружемона "Человек и обезьяна, или современный
материализм". Это было началом долгой цепи "обезьяньих процессов".

С большой основательностью Фохт производит сравнение анатомии (прежде всего
мозга) человека и обезьяны. Затем переходит к анализу ископаемых черепов из
Анжис и Неандерталя, смело установив их принадлежность "к одной и той же
древней расе": это ни в коем случае не остатки существа "среднего между
человеком и обезьяной", однако этот череп человека "до некоторой степени
возвращается к черепу обезьяны". Тут же Фохт разрабатывает основы
палеонтологии человека. Наконец, он обращается к редкому патологическому
явлению -- врожденной микроцефалии, в которой усматривает атавистическое
свидетельство в пользу существовавшей некогда переходной формы между
обезьяной и человеком. Фохт резюмирует словами: "...согласно ли с данными
науки выведение человека от типа обезьян? Отрывочные данные, имеющиеся в
настоящее время для будущей постройки моста, который должен быть перекинут
через пропасть, отделяющую людей от обезьян, вам уже известны". Фохт
объясняет этот переход действием естественного отбора: "Человек является...
не особенным каким-то созданием, сотворенным совершенно иначе, нежели
остальные животные, а просто высшим продуктом прогрессивного отбора
животных родичей, получившимся из ближайшей к нему группы животных". Фохт
отмечает, что в книге Дарвина об этом не говорится ни слова из-за
рутинности Англии, с которой пришлось автору считаться .

Книга Фохта стояла на уровне самой передовой науки своего времени.
Единственное, что можно поставить ему в упрек, это отстаивание мысли, что
человеческие расы -- это отдельные виды (полигения). Ему казалось, что,
если из идеи древней промежуточной формы между обезьяной и человеком
сделать логический вывод о первоначальном единстве человеческого рода, это
якобы толкнет и к представлению об исходной "корневой паре", а это
напоминало бы библию.

Публичные лекции К. Фохта были уже прочитаны, когда более или менее
одновременно с его книгой в том же 1863 г. в Англии вышла в свет книга Т.
Гексли "Человек и место его в природе" .

Из трех названных зоологов Дарвин лично был более всего связан именно с Т.
Гексли. Это был прежде всего замечательный сравнительный анатом: еще до
того, как он узнал и принял теорию образования видов Дарвина, он,
разрабатывая наследие Линнея, сопоставлял анатомию обезьян с человеческой.
Идеи Дарвина открыли ему генетическую перспективу: это сходство анатомии,
несомненно, свидетельствует о происхождении человека от какой-либо формы
обезьян. В особенности этот вывод стал убедительным, когда Гексли удалось
показать, что современные человекообразные обезьяны, в частности гориллы,
по довольно большому числу признаков находятся не только в промежутке между
остальными обезьянами, так называемыми низшими, и человеком, но ближе к
человеку, чем к остальным обезьянам. Это было великолепным аргументом.
Впрочем, с другой стороны, такой ход аргументации слишком прямолинейно
связывал человека именно с ныне живущими антропоморфными обезьянами, и
Дарвину потом пришлось вносить соответствующую оговорку: речь может идти
лишь об исчезнувшей, ископаемой форме, не имеющей близкого сходства с
какой-либо из ныне живущих человекообразных обезьян.

Фохт прочитал свои публичные лекции в Невшателе в 1862 г. (три года спустя
после выхода "Происхождения видов" Дарвина), а в сентябре 1863 г., т. е.
примерно через год, Геккель, уже заявивший себя последователем Дарвина в
исследовании о радиоляриях, выступил на Штеттинском съезде врачей и
естествоиспытателей с докладом о "дарвиновской теории развития", где
изложил и свое собственное представление о важнейших этапах эволюции
человека от древнейших приматов. Это было публичное и вызвавшее большой
враждебный резонанс среди биологов провозглашение теории происхождения
человека от обезьяны, сделанное независимо от первых двух, хотя лишь
устное, ибо Геккель опубликовал свой большой труд только тремя годами позже
-- в 1866 г.

Как видим, эти трое ученых к 1863 г. порознь, но почти вместе совершили
переворот в науке о человеке -- антропологии, вытекавший из общей теории
трансформации и эволюции видов Дарвина. Именно с 1863 г. "человек
происходит от обезьяны"!

Но прошло еще три года, и двое из них предложили науке не менее важное и
смелое развитие этого открытия. Достойно внимания, что это было сделано
теми двумя, Геккелем и Фохтом, которые были более решительными
материалистами , но не Гексли, который оставался непоследовательным
материалистом, выступал в философии за агностицизм.

В 1866 г. Геккель выпустил двухтомный труд: "Всеобщая морфология
организмов, общие принципы науки об органических формах, механически
обоснованные реформированной Чарльзом Дарвином теорией происхождения видов"