значения неадекватных рефлексов. Не представляет исключения и статья А. И.
Счастного "К вопросу о физиологических механизмах неадекватных движений".
Несмотря на название статьи, автор не только не ответил на вопрос, но по
сути и не заметил его. В процессе выработки у собаки дифференцировки на тон
(в системе условных секреторных пищевых рефлексов) было отмечено
образование неадекватных движений отряхивания, сбивания слюнного баллончика
и круговых поворотов; с образованием окончательной дифференцировки эти
движения прекратились. Все обсуждение опыта сводится к тому, что эти
движения -- "двигательная оборонительная реакция", и к словомудрию .

В зарубежной науке данной проблемой вообще занялись не физиологи, а
этологи. Н. Тинберген ввел для того же самого феномена собственный термин
"смещенные действия" . Это выражение приняли К. Лоренц, Д. Дилиус, Д.
Кальтенхаузер, Л. В. Крушинский . Оно употребляется только для врожденных,
наследственных реакций такого рода. Много позже упомянутой работы А. А.
Крауклиса, без упоминания его приоритета, Д. Дилиус предложил то же подобие
объяснения этого феномена "разгрузкой" перевозбужденной нервной системы,
столь же мало объясняющее суть дела. Все западные авторы согласны, что
"смещенные действия" возникают в момент столкновения двух противоположных
импульсов (например, агрессии и страха) в поведении животного. Пытаясь
проникнуть в соответствующие механизмы мозга, Д. Дилиус раздражал при
помощи вживленных электродов отдельные пункты конечного и межуточного мозга
у чаек и клуш. При раздражении некоторых из этих пунктов он получал весь
комплекс смещенных движений данного вида (птицы чистили перья, клевали,
зевали, приседали, засыпали и т. д.); такой же комплекс движений
наблюдается в естественных условиях жизни, когда птицы перевозбуждены.

Исследование биоэлектрической активности разных отделов мозга при
"смещенных движениях" производились Л. В. Крушинским, А. Ф. Семиохиной и Д.
Кальтенхаузер. Производилось вживление хронических электродов в мозг
генетически выведенных популяций крыс, дающих повышенную реакцию на сильный
звонок ("звонковые крысы"). "Анализ экспериментального материала позволяет
сделать вывод, что смещенные движения осуществляются на фоне общего
повышения возбудимости центральной нервной системы" .

Почти особняком стоят в огромной литературе трудов павловских лабораторий
статьи Г. В. Скипина (1941 г.) и Э. Г. Вацуро (1945 г.), где на
экспериментальном материале проблема была действительно нащупана. Я вернусь
к ним ниже. Пока достаточно сказать, что этот ход мыслей долго, очень долго
не получал дальнейшего развития. К нему в известном смысле творчески
вернулся П. К. Анохин в своей известной монографии о внутреннем торможении
как проблеме физиологии (1958 г.), однако остановился на полдороге. Между
тем лабораторные исследования неадекватных рефлексов накапливались в
необозримых количествах, но как побочный продукт: во имя научной
добросовестности экспериментаторы в своих протоколах помещают наблюдения
побочных действий подопытных животных в последнюю графу "Примечания". Вот
тут по протоколам опытов мы и обнаруживаем, что собака в некоторые моменты
"лает", "визжит", "рвется из лямок", "отряхивается", "чешется",
"облизывается", "бьет лапой", "проявляет общее беспокойство" и т. п.

Есть возможность видеть, в каких условиях опыта, при каких нервных
процессах появляются, при каких исчезают сопровождающие явления, которые
хотя и отмечаются, но сами по себе не интересуют экспериментаторов. Они
заготовили для будущего огромный запас фактов, которые могут быть
мобилизованы без обязательного воспроизведения всех этих ситуаций в новых
опытах.

Только в одном ряду исследовательских проблем неадекватные рефлексы
привлекают активное внимание физиологов: при изучении патологических
состояний, при провоцировании "экспериментальных неврозов" у животных.
Нервный срыв из-за столкновения возбуждения и торможения, из-за трудной или
непосильной дифференцировки обязательно внешне выражается в тех или иных
"нелепых" действиях животного. Литература по экспериментальным неврозам (а
их стали вызывать буквально на всех видах животных в лабораториях всего
мира) является неисчерпаемым складом фактов для того, кто захочет
заниматься темой о неадекватных рефлексах. Но он найдет здесь лишь сырье: в
этих исследованиях внимание привлечено не к физиологической природе
неадекватных рефлексов, а к физиологическим условиям их появления. Как
увидим, это тоже исключительно важно для построения общей теории данного
вида рефлексов. Но почему возникает, к примеру, именно вздрагивание, а не
облизывание, -- этот вопрос и не возникает: исследователь вполне
удовлетворен понятием "патология". Достаточно того, что вместо нормальной
реакции вступает какая-нибудь несуразная, сумасбродная.

Но, кстати, открытие экспериментальных неврозов представляется мне вершиной
достижений павловской физиологической школы и самым неоспоримым
доказательством ее истинности -- проникновением в глубокие механизмы работы
мозга. Ведь это уже не просто метод наблюдения фактов, их
экспериментального воспроизведения или изменения их хода хирургическим или
химическим вмешательством. Это возможность "сломать" мозговой механизм без
малейшего прикосновения к нему. Экспериментатор лишь предъявляет животному
безобидные сигналы, вроде звуков метронома, вспыхивания несильной
электрической лампочки и т. п., но располагает их в таком порядке по их
сигнальному значению, что животное неизбежно "сойдет с ума", дав
неоспоримые проявления этого в своем внешнем поведении. Это -- подлинная
власть над природными процессами! Однако мощь этой победы (связанной прежде
всего с именем М. К. Петровой) была ослаблена отнесением всего феномена по
ведомству патологии. Сработала прямая аналогия с медициной. Интерес
устремился на "лечение" (как и стимулирование) таких "неврозов"
фармакологическими средствами, тренировкой, отдыхом и т. п. Область
познания оказалась действительно результативной и перспективной. В курсе А.
О. Долина по патологии высшей нервной деятельности животных неврозы заняли
видное место наряду с другими нарушениями нормального функционирования
центральной нервной системы -- токсическими и др. Однако ведь тут можно бы
отвлечься от самой идеи патологии -- слегка антропоморфной -- и
рассматривать феномен просто как физиологически закономерный при
определенных условиях, следовательно, при этих условиях нормальный. В этом
случае неадекватные рефлексы перестанут быть в глазах исследователя всего
лишь "симптомами", они окажутся компонентами определенного физиологического
акта (или состояния). Следовательно, можно перевернуть экспериментальный