круг изученных рефлексов расширялся: обычными примерами в XIX в. стали
сужение зрачка в ответ на освещение сетчатки, глотание в ответ на
раздражение нервных волокон мягкого неба, отдергивание конечности при
болевом раздражении кожи, кашель и чихание в ответ на раздражение слизистой
оболочки дыхательного горла и носоглотки и т. п.

Вместе с тем развивалась идея о рефлекторной дуге. Сначала представлялось,
что рефлекторный акт складывается из двух звеньев: раздражения и ответного
действия, т. е. непосредственной материальной причины и непосредственного
материального эффекта. Затем внимание было привлечено к среднему,
посредствующему звену -- к "телефонной станции", соединяющей оба конца,
например к спинному мозгу. Только с возникновением представления об этом
центральном образовании нервной деятельности, о "нервных центрах",
сложилась модель "дуги", а не прямой линии между периферийными
образованиями. В 1822 г. французский ученый Ф. Мажанди показал, что
проведение нервного возбуждения от периферических чувствительных
образований к нервным центрам совершается по особым центростремительным
(афферентным) нервным волокнам, входящим в спинной мозг по его задним
корешкам, а проведение возбуждения от нервных центров к мышцам
осуществляется центробежными (эфферентными) нервными волокнами, которые
выходят из спинного мозга в составе его передних корешков . Если подключить
сюда орган, воспринимающий раздражение (рецептор), и орган, производящий
действие (эффектор), мы получаем пятичленную схему рефлекторной дуги.

В дальнейшем физиология широким фронтом изучала все пять звеньев,
составляющих основу рефлекторной дуги. В новейшее время много внимания
уделено и изучению контрольных нервных механизмов, с помощью которых
центральная нервная система проверяет биологическую результативность, т. е.
"подкрепление" тех или иных рефлексов. Однако нередко вносимое при этом
предложение заменить само понятие рефлекторной дуги выражением
"рефлекторный круг" или "рефлекторное кольцо" неудачно: эти слова столь же
противоречивы, как "горячий холод". Обогатилось и знание рецепторных
функций; в частности, выяснилось, в какой огромной степени рецепция
является не пассивным актом, но и настройкой органа на раздражитель,
поиском его, выделением его и физиологическим воспроизведением его
воздействия в самом рецеторном аппарате. Словом, оба конца рефлекторной
дуги оказались не просто односторонними проводниками энергии возбуждения. И
все же идея рефлекторной дуги при всем ее обогащении остается основной
схемой в науке о нервной деятельности высших организмов. Начало --
воздействие материального бытия, завершение -- материальное действие.

Но как ни грандиозны были шаги науки в познании крайних членов дуги,
сенсорных и моторных, главные перевороты совершались в объяснении работы
среднего члена -- нервных центров. В XIX в. широко изучались закономерности
рефлекторной деятельности спинного мозга (работы Э. Пфлюгера, Ф. Гольца, Ч.
Шеррингтона); проведены были и исследования рефлексов, происходящих при
участии среднего и межуточного мозга. Великим прорывом явились исследования
и идеи И. М. Сеченова.

Во-первых, он ввел представление о центральном торможении. До него
учитывалось только периферическое торможение, например задержка сердечных
сокращений при ритмическом раздражении блуждающего нерва. И. М. Сеченов
продемонстрировал на лягушках, лишенных головного мозга, угнетение
рефлексов спинного мозга раздражением одного из центростремительных
спинномозговых нервов, т. е. торможение, происходящее в центральной нервной
системе. Но еще важнее, что Сеченов показал проявления торможения и в
межцентральных взаимоотношениях: одни нервные центры, например межуточного
мозга, возбуждаясь, затормаживают другие, например рефлекторные центры
спинного мозга. Во-вторых, И. М. Сеченов распространил идею рефлекторной
дуги и на работу высшего отдела центральной нервной системы -- большого
головного мозга. Вернее, в своей книге "Рефлексы головного мозга" (1863 г.)
он выдвинул такую программу, действительно надолго вперед определившую путь
развития физиологии высшей нервной деятельности. Тем самым И. М. Сеченов
выступил и против общепринятого разделения деятельности нервной системы на
рефлекторную и "произвольную" (т. е. собственно психическую). Он выдвинул в
упомянутой книге утверждение, что "все акты сознательной и бессознательной
жизни по способу происхождения суть рефлексы". Еще и через 100 лет это
положение остается великим научным предвидением, далеко не полностью
доказанным.

Но идея рефлекса только начинала свое восходящее развитие. С ее помощью еще
невозможно было объяснить поведение организма высшего животного как целого,
не говоря уж о человеке. Оставим в стороне бихевиоризм, который вообще
сошел с генеральной линии естествознания, как только оторвался от изучения
центральных, т. е. мозговых, механизмов рефлекса, сведя задачу исследования
поведения животных (и человека) к установлению взаимосвязи стимула и
реакции, входа и выхода, т. е. двух концов рефлекторной дуги. Магистраль
науки лежала как раз в обратном направлении -- в изучении сложнейших
мозговых механизмов рефлекторных актов.

Они оказались далеко не просто "телефонной станцией". Мало того, что эта
"станция" не только соединяет, но и разъединяет (торможение). Но она
превращает одни дуги в другие, она направляет энергию многих одновременных
раздражении ("телефонных звонков") в тот или иной единственный канал ответа.

Физиология не могла удовлетвориться представлением о нервной деятельности
как о неизменной "пачке рефлексов". Их взаимное воздействие и взаимное
изменение, их корреляция и интеграция были впервые подвергнуты
фундаментальному изучению двумя великими физиологами начала XX в. -- Н. Е.
Введенским и Ч. Шеррингтоном.

Остановимся несколько на великом сдвиге, совершенном Шеррингтоном. Когда в
1931 г. на Международном конгрессе неврологов его назвали "философом
нервной системы", это вызвало овацию. Да, его творчество было подвигом не
только лабораторного трудолюбия, но и обобщающего физиологического мышления.

Шеррингтон первым вполне осознал и доказал тот

факт, что "простой рефлекс" -- это чисто абстрактное понятие, понятие
удобное, но почти нереальное, так как в действительности нервная система