- Почтенный пан мечник! Вчера бы вы могли допустить, но  сегодня  вам
уже не годится думать, будто бы я хотел вас объехать на кривых,  говоря,
что я стою на стороне короля и  отчизны.  Так  вот,  под  присягой,  как
родственнику, повторяю, что когда я сказал о мире и об  его  условиях  -
это была подлинная правда. Хотел бы и я броситься на поле боя, меня  вся
моя природа к этому побуждает, но я же вижу, что не в  том  спасенье,  и
настоящая любовь заставляет меня  действовать  другим  способом...  И  я
должен сказать, что добился неслыханного, ибо  после  проигранной  войны
могу заключить  такой  договор,  чтобы  вся  мощь  победителя  послужила
побежденной стране, такого и сам кардинал Мазарини не  постыдился  бы...
Не одна панна Александра, но  и  я  тоже  наравне  с  ней  ощущаю  odium
<Отвращение, презрение (лат.).> к нашим врагам. Что же, однако,  делать?
Как спасать эту землю? Nec Hercules contra plures! <Здесь: один  в  поле
не воин (лат.).> Так что я подумал про себя так: "Не погибать, что  было
бы легче и почетней, а спасать". А  поскольку  я  в  делах  такого  рода
учился у больших дипломатов, поскольку я и родственник  курфюрста,  и  у
шведов, через брата Януша, нахожусь в доверии, то я начал переговоры,  а
каков был их cursus <Ход, течение событий (лат.).> и прибыток  для  Речи
Посполитой, то ты  уже,  вельможный  пан,  знаешь:  конец  войне,  конец
гонениям на вашу католическую веру, костелы, духовенство, на  шляхетское
сословие, на мужицкое,  шведская  помощь  в  войне  с  московитами  и  с
казаками, бог даст, и расширение границ... И  все  это  за  одну  только
уступку, за то, что Carolus после Казимира станет  королем.  Кто  больше
совершит для отчизны в наше тяжелое время, пусть мне его покажут!
   - Это правда... это слепому ясно... да вот шляхетскому сословию очень
прискорбно покажется, если отменят свободные выборы.
   - А что важней: выборы или отчизна?
   - Это все единое, вельможный  князь,  это  кардинальнейший  фундамент
Речи Посполитой... А что  такое  отчизна,  если  не  совокупность  прав,
привилегий и  свобод,  принадлежащих  благородному  сословию?..  Хозяина
найти себе и при чужом правлении можно.
   Гнев и тоска молнией промелькнули в глазах Богуслава.
   - Carolus, - сказал он, -  подпишет  pacta  conventa  <Обязательства,
договор (лат.).> <Прим.>, как  подписывали  его  предшественники,  а  уж
после  его  смерти  мы  изберем  себе,  кого  захотим...  хотя  бы  того
Радзивилла, который народится от биллевичской панны.
   Мечник остановился, ослепленный этой мыслью, и наконец поднял руку  и
закричал с огромным воодушевлением:
   - Consentior! <Согласен! (лат.).>
   - Вот и я подумал,  что  ваша  милость,  согласится,  хотя  бы  потом
наследственный трон останется нашей семье, - сказал с  ядовитой  улыбкой
князь. -  Все  вы  такие!..  Ну  ладно,  это  дело  будущего.  Пока  что
необходимо,  чтобы  мирные  переговоры  привели   к   цели.   Понимаешь,
вельможный пан, дядечка?
   -  Необходимо,  право  слово,  необходимо!  -  повторил  с   глубоким
убеждением мечник.
   - А привести к цели они могут потому, что я  желанный  посредник  для
его шведского величества, а знаешь, по  каким  причинам?..  Так  вот,  у
Carolus'a одна сестра замужем  за  де  ла  Гарди,  а  другая,  принцесса
Бипонтинская, она еще девица, и ее хотят выдать за меня,  чтобы  быть  в
сродстве с нашим домом и заодно с войсками Литвы. Отсюда  он  ко  мне  и
мирволит, и дядя курфюрст его поощряет в этом.
   - Как же это? - спросил обеспокоенный мечник.
   - Вот так, вельможный мечник,  но  за  вашу  голубицу  я  отдаю  всех
принцесс бипонтинских вместе с их княжеством Двух Мостов, да и все мосты
в мире. Однако же дразнить шведскую зверюгу мне не  стоит,  для  чего  я
делаю вид, что якобы  склоняюсь  на  их  предложения;  но  пусть  только
подпишут мирный договор, тогда увидим!
   - Ну! Они что, могут не подписать, если узнают,  что  ваша  светлость
женился?
   -  Вельможный  пан  мечник,  -  сказал  солидно  князь,  -  ты   меня
подозреваешь в неверности отчизне... А я, как честный ее сын,  спрашиваю
тебя ныне: имею ли я право  пожертвовать  благом  Речи  Посполитой  ради
себя?
   Пан Томаш обратился в слух.
   - И что будет?
   - А ты сам подумай, пан вельможный, что тут будет?
   - Господи, да я уж вижу, что свадьбу придется отложить, а в присловье
говорится: "Что нескоро, то неспоро".
   - Мое сердце не изменится, я полюбил на всю жизнь, а вашей чести надо
бы знать, что своей верностью я бы мог посрамить и самое Пенелопу.
   Мечник  еще  больше  напугался,  ибо  он  имел   как   раз   обратное
представление о верности князя, что,  кстати,  подтверждалось  его  всем
известной репутацией, а князь, как бы  желая  совсем  доконать  мечника,
прибавил:
   - Но ты, может, и прав, никто не знает, что с ним завтра будет:  я  и
занедужить могу, и уже чувствую, что у меня все заложило, вчера вон  так
меня скрутило, Сакович еле вытащил; и умереть я могу, погибнуть в походе
на Сапегу, а уж сколько  будет  волокиты,  уговоров,  хлопот,  этого  на
бычьей шкуре не хватит места записать.
   - Ради господа бога, говори, что делать, ваша светлость!
   - Ну что я скажу, - отвечал князь печально, - я бы сам был рад, чтобы
поскорей все преграды пали.
   - Вот именно, чтобы пали... Обвенчаться, а потом будь что будет...
   Богуслав вскочил на ноги.
   - Клянусь Евангелием! Вельможный пан, с твоим разумом  быть  бы  тебе
литовским канцлером. Я в три дни того не выдумаю, что  вельможному  пану
сразу в голову пришло! Точно! Так! Обвенчаться и сидеть  тихо.  Вот  это
голова! Я ведь и так через два дня на Сапегу выступаю, поскольку обязан!
За это время мы протопчем тайную дорожку в девичью светелку, а  потом  в
путь! Вот это дипломат! Посвятим  мы  с  тобой  в  эту  тайну  двух-трех
проверенных  людей  и  в  свидетели  их  возьмем,  чтобы  венчание  было
formaliter! <По всем правилам! (лат.).>  Составим  брачный  контракт,  о
приданом позаботимся, к которому я сам добавлю запись, и до срока -  ша!
Сударь мечник! Спасибо тебе от всего сердца, спасибо! Иди в мои объятия,
а потом ступай к моей красе  ненаглядной...  Я  буду  ждать  ее  ответа,
сидеть как на угольях! А пока отправлю-ка  Саковича  за  ксендзом!  Будь
здоров, папаша, а даст бог, вскорости и дедка Радзивилла!
   С этими  словами  князь  выпустил  ошеломленного  шляхтича  из  своих
объятий и выскочил из комнаты.