- А сало бы твое здорово шкварчало у  Сапеги  на  огоньке!  Все  твои
грехи бы вытопились. Ma foi! Хотелось бы посмотреть на это!
   - А я  бы  хотел  тебя  видеть  в  руках  у  Кмицица,  твоего  милого
родственничка. Лицо-то у тебя другое, а вот повадками вы похожи, и  ноги
у вас на одну мерку, и вздыхаете вы  оба  по  одной  девке,  только  она
раньше времени угадала, что тот здоровше и как солдат будет получше.
   - Да, он двух таких, как ты, на одну руку  берет,  но  вот  только  я
заехал ему в брюхо... А если бы у меня тогда было минутки  две,  я  тебе
слово даю, мой кузенчик бы помер. Ты всегда был  глуповатый,  я  за  это
тебя и полюбил, но в последнее время что-то юмор у тебя пожухнул.
   - А у тебя  весь  юмор  ушел  в  пятки,  поэтому  ты  так  от  Сапеги
улепетывал, ты мне даже разонравился, и я уже сам готов уйти к Сапеге.
   - На цепь тебя посадить!
   - На цепь, которой свяжут Радзивилла.
   - А ну, хватит!
   - Слуга покорный вашей милости.
   - Нужно бы несколько рейтар расстрелять,  из  тех,  что  больше  всех
кричат, и навести порядок.
   - Я приказал сегодня утром  повесить  шестерых.  Они  уже  остыли,  а
пляшут на веревках как нанятые, ветер сильный.
   -  И  прекрасно  сделал.  Слушай!  Хочешь  остаться  с  гарнизоном  в
Таурогах, мне нужно кого-нибудь здесь оставить.
   - И хочу, и прошу об этом. Никто лучше меня тут не справится.  Солдат
меня боится  больше  всех,  знает,  что  со  мною  шутки  плохи.  И  для
Левенгаупта лучше, если тут останется человек посолидней Патерсона.
   - Ты с разбойниками справишься?
   - Заверяю вашу княжескую светлость, что на жмудских  соснах  нынешний
год уродятся фрукты потяжелее шишек. Я тут из холопьев сколочу два полка
пехоты и выучу их по-своему. Посмотрю за имениями, а если  мятежники  на
них нападут, я тут же обвиню в этом какого-нибудь  шляхтича  пожирней  и
выжму его, как творог в мешке. А денег мне понадобится для начала только
для наемников и чтобы набрать пехоты.
   - Что смогу, я тебе оставлю.
   - Из приданого?
   - Как это?
   - Ну, из биллевичевских денег, которые ты сам себе выплатил вперед  в
счет приданого.
   - Если бы ты сумел аккуратненько свернуть шею этому мечнику, было  бы
прекрасно, потому что шутки шутками, а у этого шляхтича есть расписка.
   - Я постараюсь, только ведь дело в  том,  что  не  отдал  бы  он  эту
расписку на сторону или девка бы не зашила ее в рубаху.  Не  желаете  ли
проверить, ваша княжеская светлость?..
   - Ладно, и до  этого  дойдет,  а  сейчас  я  должен  ехать,  а  из-за
проклятой febris у меня совсем нету сил.
   - Завидуйте мне, ваша милость, я остаюсь в Таурогах.
   - Странная пришла тебе охота. Разве  что...  Ты  случайно?..  Смотри,
прикажу крючьями тебя разорвать. Чего  это  тебе  так  приспичило  здесь
остаться?
   - А потому что я хочу жениться.
   - На ком? - спросил князь, присев в постели.
   - На панне Борзобогатой-Красенской.
   - Это хорошая мысль, это великая мысль! - сказал, помолчав, Богуслав.
- Я слышал о какой-то дарственной...
   - Именно от пана Лонгина Подбипятки. Ваша милость,  ты  ведь  знаешь,
какой это сильный род, а у  такого  Лонгина  имения  были  в  нескольких
поветах.  Правда,  одно  из  них  какая-то  седьмая   вода   на   киселе
приголубила, а в других стоят  московские  войска.  Так  что  процессов,
потасовок, споров и переговоров будет бесчисленное количество,  но  я  с
этим справлюсь, не уступлю никому ни одного клока. При  этом  мне  девка
страшно подошла, гладкая такая и завлекательная Я это  приметил,  потому
что, когда мы ее забрали, она страх-то изображала, а глазки мне строила.
Только я стану здесь комендантом, как у нас от  одного  безделья  пойдут
амуры.
   - Хочу предупредить об одном. Жениться я  тебе  не  запрещаю,  однако
слушай меня внимательно: никаких эксцессов, понял?  Эта  девка  живет  у
Вишневецких, она приближенная самой княгини  Гризельды,  а  я  не  желаю
оскорблять чувства княгини и калушского старосты заодно.
   - Меня не надо  предостерегать,  -  ответил  Сакович,  -  я  же  хочу
жениться по чести и должен все делать по чести.
   - Я бы желал, чтоб она тебе показала на дверь.
   - Я знаю кое-кого, кому показали на дверь, хотя этот человек и князь,
но я так думаю, что со мной этого не случится. Мне  как-то  эти  лукавые
глазки придают смелости.
   - А ты лучше не разговаривай с тем, кому показали на дверь, как бы он
тебя рогатым не заделал. Я тебе добавлю к гербу рога, или же ты возьмешь
вторую фамилию: Сакович Рогатый! Она  из  рода  Борзобогатых,  а  он  из
Борзорогатых. Получится из вас дружная парочка.  Конечно,  женись,  Ясь,
женись, дашь мне знать, когда свадьба, я буду дружкой.
   Лютый гнев обозначился на страшном и без того  лице  Саковича.  Глаза
его на мгновение как бы заволокло  дымом,  но  он  быстро  опомнился  и,
пытаясь превратить в шутку слова князя, ответил:
   - Несчастный! Ты по лестнице подняться собственными силами не можешь,
а все грозишься... У тебя тут есть своя панна Биллевич, смелей,  хлюпик!
Смелей! А то еще будешь нянчить Бабиничевых деток!
   - Чтоб тебе язык прищемило, такой-то сын. Ты еще  смеешься  над  моей
болезнью, когда я был на волосок от гибели! Тебя бы так заколдовали!
   - Какое  там  заколдовали!  Иногда  поглядишь,  как  все  идет  своим
натуральным ходом, то и подумаешь, что колдовство - это глупости.
   - Ты сам глуп! Сиди тихо, не накличь на  себя  беды!  Ты  мне  совсем
обрыдл.
   - И чего ради я остался тебе верным,  князь,  единственный  изо  всех
поляков, если ты мне платишь черной неблагодарностью. Лучше я вернусь  в
родные пенаты, посижу спокойно и погляжу, чем кончится война.
   - Оставь меня в покое! Ты знаешь, что я питаю к тебе слабость.
   - А я тяжело соображаю. Дьявол меня  попутал,  князь,  привязаться  к
тебе всей душой. Если уж в чем есть колдовство, то только в этом.
   Сакович говорил правду, он действительно обожал Богуслава;  князь  об
этом знал и поэтому платил ему если не глубокой привязанностью,  то,  по
крайней мере, благодарностью, которую тщеславные люди испытывают к  тем,
кто их любит.