Володыевский вдруг нахмурился. Вспомнились ему прозвища, которые  пан
Заглоба Анусе Борзобогатой давал. Он представил ее как  живую  -  тонкий
стан, веселое личико, темные косы, ее живость и  веселый  смех,  особый,
только ей свойственный взгляд. Эти обе были моложе, но та в  тысячу  раз
дороже любой молодой...
   Маленький рыцарь спрятал лицо в ладони, его охватила печаль нежданная
и оттого такая горькая.
   Заглоба умолк, поглядел с тревогой и наконец сказал:
   - Михал, что с тобой? Скажи бога ради!
   -  Столько  их,  молодых,  красивых,  на  белом  свете,   -   отвечал
Володыевский, - живут, дышат, и только моей овечки нет среди  них,  одну
ее никогда я больше не увижу!..
   Тут горло у него перехватило, он опустил  голову  на  край  стола  и,
стиснув зубы, тихо прошептал:
   - Боже! Боже! Боже!..

ГЛАВА VII

   Панна Бася все же упросила Володыевского, чтоб он научил ее  правилам
поединка, а он и не отказывался, потому что хоть и отдавал  предпочтение
Дрогоевской, но за эти дни успел привязаться к Басе, а, впрочем,  трудно
было бы ее не любить.
   И вот как-то утром, наслушавшись Басиных хвастливых уверений, что она
вполне владеет саблей и не всякий сумеет отразить ее удары, Володыевский
начал первый урок.
   - Меня старые солдаты учили, - хвасталась Бася,  -  они-то  умеют  на
саблях драться... Еще неизвестно, найдутся ли среди вас такие.
   - Помилуй, душа моя, - воскликнул Заглоба, -  да  таких,  как  мы,  в
целом свете не сыщешь!
   - А мне хотелось бы доказать, что и я не хуже. Не надеюсь, но  хотела
бы!
   - Стрелять из мушкетона, пожалуй, и я сумела бы, - сказала со  смехом
пани Маковецкая.
   - О боже! - воскликнул пан Заглоба. - Сдается мне,  в  Латычеве  одни
амазонки обитают!
   Тут он обратился к Дрогоевской:
   - А ты, сударыня, каким оружием лучше владеешь?
   - Никаким, - отвечала Кшися.
   - Ага! Никаким! - воскликнула Баська.
   И, передразнивая Кшисю, запела:

   Если стремится в сердце вонзиться
   Злая стрела Купидона.

   - Этим-то оружием она владеет недурно, будьте  спокойны!  -  добавила
Бася, обращаясь к Володыевскому и Заглобе. - И стреляет недурно.
   - Выходи, сударыня!  -  сказал  пан  Михал,  стараясь  скрыть  легкое
замешательство.
   - Ох, боже! Если бы все получилось, как я хочу! -  воскликнула  Бася,
зардевшись от радости.
   И тотчас же стала  в  позицию:  в  правой  руке  она  держала  легкую
польскую сабельку, левую спрятала за спину, наклонилась  вперед,  высоко
подняв голову, ноздри у нее раздувались,  и  была  она  при  этом  такая
румяная и хорошенькая, что Заглоба шепнул пани Маковецкой:
   - Ни одна сулейка, даже со столетним венгерским, так бы  не  потешила
мою душу!
   - Гляди, сударыня, - говорил меж тем Володыевский, - я не нападаю,  а
защищаюсь. А ты нападай сколько душе угодно.
   - Ладно. А коли устанешь, проси, сударь, пардону.
   - Я и так могу все мигом кончить, коли захочу.
   - Неужто?
   - У такого вояки, как ты, сударыня,  выбить  из  рук  сабельку  проще
простого.
   - Это мы увидим.
   - Не увидим, я политес соблюдаю!
   - Никакого  политеса  не  надобно.  Попробуй  выбить,  коли  сумеешь.
Сноровки у меня маловато, но до этого не допущу
   - Стало быть, разрешаешь?
   - Разрешаю!
   - Опомнись, гайдучок ты мой милый,  -  сказал  Заглоба.  -  Он  не  с
такими, как ты, разделывался.
   - Увидим! - повторила Бася.
   - Начнем! - скомандовал  Володыевский,  которому  Басино  хвастовство
надоело.
   Начали.
   Бася, приседая, как кузнечик, лихо сделала выпад.
   Володыевский, не  трогаясь  с  места,  по  своему  обыкновению,  едва
заметно двинул саблей, словно бы никакой атаки и не было.
   - Ты, сударь,  отбиваешься  от  меня,  как  от  мухи!  -  воскликнула
недовольная Баська.
   - А я с тобой и не дерусь вовсе, а учу! Вот так хорошо! Для  горлинки
совсем неплохо! Тверже руку!
   - Ах, для горлинки? Так вот вам, сударь, за горлинку, получайте!
   Но пан Михал  ничего  не  получил,  хотя  Бася  и  прибегла  к  своим
знаменитым приемам. И при этом, желая показать, как мало  беспокоят  его
Басины удары, он как ни  в  чем  не  бывало  продолжал  беседу  с  паном
Заглобой.
   - Отойди, сударь, от окна, - сказал он Заглобе, - а то  свет  барышне
застишь, правда, сабелька у нее  чуть  поболе  иглы,  но,  должно  быть,
иголкой она владеет лучше.
   Бася раздула ноздри еще больше, а волосы лезли на глаза.
   - Пренебрегаешь мной, сударь?
   - Боже упаси, только не твоею персоной.
   - А я, я... пана Михала презираю!
   - Вот тебе, бакалавр, за науку! - отвечал маленький рыцарь.  И  снова
обратился к Заглобе: - Не иначе снег пойдет!
   - Вот вам снег, снег, снег! - повторяла, размахивая сабелькой, Бася.
   - Баська! Довольно с тебя, еле дышишь! - вмешалась тетушка.
   - Держи, сударыня, сабельку покрепче, а то из рук выбью!
   - Увидим!