кульминацией кризис 1857г. Вначале Банк все еще колебался в вопросе о
повышении учетной ставки, и осенью 1856 г. Управляющий испрашивал санкцию
Императора на приостановку денежных выплат. Разрешения Императора не
последовало, после чего Банк обратился к практике установления предельного
срока выплаты (два месяца) кредитов, которые он был готов продавать. Наконец,
в 1857 г. Банк недвусмысленно одобрил принцип повышения ставки в момент
сокращения денежных резервов, и в том же году действие Закона о
Ростовщичестве, запрещавшего взимание ставки свыше 6%, перестало
распространяться на деятельность Банка Франции. Но даже тогда Банк продолжал
частично опираться на метод взимания дифференцированной (более высокой) ставки
на долгосрочные кредиты. В 1861 г. ставка кредита в течение нескольких недель
держалась на уровне 7%, и с тех пор колебания ставки стали куда более резкими,
постепенно синхронизируясь с колебаниями ставки Банка Англии.
В Англии практика изменения учетной ставки была к тому времени достаточно
широко принята, главным образом благодаря трудам МакЛеода. Однако во Франции
этот метод спровоцировал первые серьезные атаки на позиции Банка и, как
следствие, породил требования со стороны некоторых институтов разрешить
учреждение других эмиссионных банков. Многие сторонники этой точки зрения
указывали на то обстоятельство, что тот чартер, по которому Банку Франции
предоставлялись его привилегии, вовсе не запрещал учреждение во Франции других
эмиссионных банков, что эта монополия не вытекала из закона, а была лишь
стечением обстоятельств, и что правительство было вправе даровать аналогичные
права другим институтам в сферах, не занятых Банком.
Еще больший практический резонанс получили события, последовавшие за
аннексированием Савоя (Savoy) в 1864 г., когда разногласия по поводу Банка
Савой приковали внимание общественности к более общему вопросу. Не самыми
безразличными к исходу дискуссии и, вероятно, наиболее знаменитыми из ее
участников оказались братья Перейр (Pereire), основатели нового типа
кредитного института, известного под названием Креди Мобилье. Эти был банк,
занимавшейся страховкой, продажей акций и облигаций и даже прямой подпиской на
новые эмиссии промышленных компаний, а также на государственные займы.
Основатели банка разработали проекты по созданию подобных институтов и в
других странах. Им, однако, так и не удалось сделать это непосредственно, хотя
банк, подобный французскому Креди Мобилье, и был независимо от них создан в
Германии. Братья Перейр с самого начала своей деятельности всегда надеялись
добавить к сферам своей деятельности эмиссионный бизнес; кстати, такое
сочетание, как показал германский опыт, имело чрезвычайно малые шансы на
успех. Инвестиции, которые по большей части состоят из ценных бумаг
промышленных компаний и которые, при определенных рыночных обстоятельствах,
трудно реализовать на рынке без значительных убытков, оказываются весьма
рискованными активами для обеспечения наиболее краткосрочных обязательств, как
то банкнот до востребования. Братья, однако, не имели никаких шансов
приобрести эмиссионные права до поры, пока права Банка Савой не стали
предметом для дискуссии, вновь сделавшей актуальным более общий вопрос о
свободной торговле в банковской сфере как альтернативе монополии Банка
Франции.
Соглашения, сопровождавшие аннексию Савоя, предполагали, что индивидуумам и
институтам Савоя разрешалось пользоваться во Франции точно такими же правами,
какие были даны им по законам Савоя, из чего Банк Савой заключил, что обладает
правом на учреждение своих отделений по всей территории Франции, а также на
эмиссию банкнот до востребования. Здесь Креди Мобилье и увидел свой шанс. Он
заключил соглашение с Банком Савой, в соответствии с которым братья Перейр
посредством собственной подписки увеличивали капитал банка в 10 раз и получали
доминирующее влияние в концерне. Банк Франции был весьма встревожен
перспективой приобретения конкурента в лице Банка Савой, особенно в свете
того, что некоторые черты его бизнеса говорили о том, что конкурентом он будет
достойным. Банк Савой платил вкладчикам проценты по депозитам, выпускал
банкноты номиналом до 20 франков и принимал бумаги с двумя подписями, в то
время как Банк Франции процентов по вкладам не платил, все еще не выпускал
банкноты номиналом менее 100 франков [при пересмотре чартера в 1857 г., Банк
получил право на эмиссию 50-франковьк векселей; на практике же он впервые
воспользовался этим правом лишь в 1864 г., во время истории вокруг Банка
Савой] и учитывал лишь бумаги, скрепленные тремя подписями. Банк Франции
выдвинул протест о нарушении договорных обязательств о поддержании
правительством привилегий Банка; кроме того, он заручился письмом Министра
Финансов, в котором выражалось неодобрение правительством соглашения между
братьями Перейр и Банком Савой, а затем вступил в переговоры с последним, в
результате которых тот согласился отозвать свои претензии на эмиссионную
деятельность в обмен на выплату компенсации.
Этот эпизод, вкупе с увеличением учетной ставки до 8% в 1864 г., привлек
внимание к вопросу теории денежного рынка, до того времени не пользовавшемуся
особой популярностью. Немедленным следствием стало назначение специальной
Комиссии, призванной разобраться с политикой Банка Франции. Исаак Перейр
опубликовал памфлет, в котором требовал проведения такого расследования, а
Император получил петицию, подписанную 300 парижскими коммерсантами, также
требовавшими расследования на основании того факта, что увеличение Банком
Франции учетной ставки приводило к периодическому возврату кризисной ситуации.
Наконец, и сам Банк предложил рассмотреть эти требования с тем, чтобы
разъяснить свою позицию, в то время как ему был брошен вызов.
Руководство расследованием осуществлялось Высшим Советом Сельскохозяйственной
и Промышленной Коммерции (Conceil Superieur du Commerce de l"Agriculture et de
l"Industrie). Обсуждение открылось в феврале 1865 г., продлившись до июня 1866
г., когда первоначальный энтузиазм уже в значительной мере угас. В ходе
дискуссии поднимались главным образом две проблемы: во-первых, была ли новая
политика Банка, заключавшаяся в увеличении учетных ставок во времена дефицита,
предпочтительней, чем прежняя, основанная на поддержании неизменной ставки
процента, и, во-вторых, было ли существование единственного эмиссионного банка
предпочтительней, чем множественная система конкурирующих банков. В качестве
аргументов стороны использовали свидетельства из практически всех источников,
хоть в какой-то мере признанных компетентными в данной сфере. Результаты
обсуждения выявили вердикт большинства в пользу Банка Франции по обоим
вопросам.
Этот момент и может служить отметкой об окончании дискуссии в той мере, в
какой она оказывала влияние на банковскую практику; однако в академической
среде дискуссия продолжалась еще несколько лет до тех пор, пока в начале 70-х
годов не оказалась вытесненной так называемой биметаллической проблемой. По
странному стечению обстоятельств, Креди Мобилье, главный автор обвинения,
выдвинутого против Банка Франции, чуть ли не в самый момент оправдания того
оказался в весьма сложном положении и всего лишь год спустя был ликвидирован.
Одновременно с тем, как Франция консолидировала свою централизованную систему,