концессий от властей, тем самым наконец-то сняв преграды на пути учреждения
неэмиссионных банков и полностью удовлетворив оставшиеся к тому времени
требования партии свободного банковского бизнеса. Наконец, последним фактором,
повлиявшим на принятие Германией централизованной банковской системы, стал
опыт первых лет в условиях золотого стандарта.
Когда в 1871 г. был создан Рейх, законы Северогерманского Союза были
распространены на всю территорию Германии и была впервые установлена единая
денежная единица. Новая валюта базировалась на золотом стандарте, а
выплачивавшаяся Францией военная контрибуция легко обеспечивала накопление
необходимых резервов.
Однако уже в 1873 г. разразился кризис. Выпуск банкнот теми банками, у которых
либо не было максимального установленного предела, а также теми, которые
никогда прежде такового не достигали, рос чрезвычайно быстрыми темпами после
1871 г. Особенно это относилось к Прусскому Банку. Когда выплаты по
контрибуции были завершены, денежный баланс оказался не в пользу Германии, и
из страны начался отток золота. До этого момента страна практически никогда не
испытывала оттока денег за границу: во времена серебряного стандарта собирать
металл, чтобы затем вывозить его, было чрезвычайно дорогим занятием, и, таким
образом, стоимость металла варьировала в чрезвычайно широких пределах. Не были
немцы знакомы и с теми механизмами, посредством которых движение золота
исправляет валютные курсы. Поэтому немедленным следствием первого опыта оттока
золота стал страх, что все золото окажется вывезенным за границу, и Германия
лишится золотого стандарта. Возникшая в результате этого ничем не оправданная
паника оказала значительное влияние на банковскую политику.
Прежде всего, внезапно пришло осознание тех возможностей, которые крылись в
использовании кредитной политики. Сильное влияние на настроения в Германии
оказали события в Англии, и особенно принятие Закона Пила, а согласно
английской доктрине, манипулирование кредитной политикой возможно лишь при
условии существования специально созданного центрального банка, ответственного
за контроль над металлическими потоками.
Эти идеи были воплощены в жизнь при создании в 1875 г. Германского Банка.
[Телькампф и Михаэлис принимали участие в подготовке его проекта.] В качестве
модели для соответствующего Закона был использован текст английского Акта 1844
г., однако учредительные ограничения в Германии оказались куда более жесткими.
Положение с частными эмиссионными банками было следующим: признавалось
существование 33 банков в границах Рейха и запрещалось учреждение новых
банков. Для фидуциарных эмиссий всех банков, включая Рейхсбанк (Reichsbank),
устанавливались максимальные пределы и, кроме того, устанавливалась пропорция
обязательных резервов в размере одной трети от суммарной банковской эмиссии.
Если какой-либо из банков отказывался от выпуска своих банкнот, Рейхсбанк
добавлял соответствующий объем к собственной эмиссии. Подчинение Закону,
однако, означало и некоторые гандикапы для банков форме запрещения ведения тех
или иных видов бизнеса. Так, если банк желал продолжать эмиссионную
деятельность, он не имел права заниматься акцептным бизнесом (acceptance
business) и мог вести торговлю лишь определенными видами облигаций; ему было
запрещено заниматься ипотечным бизнесом и учитывать векселя сроком более трех
месяцев.
Рейхсбанк был создан из прежнего Прусского Банка, преобразованного в частный
концерн. Впрочем, он сохранил свою официальную администрацию, и по-прежнему
пренебрегал контролем за своей деятельностью со стороны акционеров и,
следовательно, обладал гораздо меньшей независимостью от правительства, чем
Банк Англии. Деятельность Рейхсбанка была ограничена рядом направлений:
ведение им кредитного и ломбардного бизнеса регулировалось в той же степени,
что и для частных банков, а прием процентных вкладов разрешался лишь до
определенного законом предела. Банкноты Рейхсбанка не были признаны законным
средством платежа, хотя и имели гораздо более обширную, чем банкноты частных
банков, сферу хождения. Это объяснялось тем, что, в то время как частный банк
не мог принимать банкноты какого-либо другого частного банка, кроме случаев,
когда платеж был адресован самому эмитенту этих банкнот либо в регион
эмитента, векселя Рейхсбанка оплачивались банком-получателем безо всяких
ограничений.
Частным эмиссионным банкам разрешалось, и воздерживаться от соблюдения
положений Закона, но в этом случае банк был обязан ограничить свои операции
границами того государства, которое предоставило ему эмиссионные права.
Закон обеспечил Рейхсбанку положение центрального банка в его современном
понимании.





Глава VII. Теоретические дискуссии в Англии и Америке в период до 1848 г.



Несмотря на то, что своим происхождением дискуссия о свободном банковском
бизнесе обязана Англии, никогда в этой стране она не достигала такого размаха,
как в континентальной Европе. Возможно, это стало следствием гораздо большей
свободы, присущей Англии. Эта свобода определила более высокие, по сравнению с
Францией и Германией, темпы развития английской банковской сферы, сделав менее
острой необходимость в реформах. Кроме того, к тому моменту, когда политика
laisser-faire открыто противопоставила себя господству привилегированных
монополий, Банк Англии и система, сложившаяся вокруг него, стали уже
достаточно устойчивыми, чтобы быть переустроенными без применения определенных
усилий; между тем, банковские системы на континенте еще не были столь
устоявшимися, а потому и дискуссия по их поводу была более уместной.
Дискуссия в Англии открылась серией выступлений в защиту акционерной формы
организации банковского бизнеса, начало которым положил опубликованный в 1822
г. памфлет Томаса Джоплина (Thomas Joplin). ["The General Principles and
Present Practice of Banking in England and Scotland: with Observations on the
Justice and Policy of the Immediate Alteration in the Character of the Bank of
England, and the Measures to be pursued in order to effect it."] Внимание
читателя обращалось на более высокую устойчивость и меньшую подверженность
банкротству, свойственные шотландским банкам в сравнении с английскими. Этот
факт автор объяснял масштабами финансовой мощи и общим превосходством
акционерной организации бизнеса, которая допускала любое число акционеров, --
в то время предписанное законом число партнеров в частных концернах не могло
превышать шести. Невозможно было далее мириться с абсурдностью закона,
который, по признанию Лорда Ливерпуля, позволял "дать банковской системе любое
определение, за исключением того, где бы говорилось о ее устойчивости и