судов и благотворительных организации], и не принадлежи ему управление
средствами Казначейства. Начав свою деятельность как привилегированный
институт, находившийся под отеческой опекой государства и имевший с ним тесные
связи, Банк остался таковым на всем протяжении своей истории. Впервые это
проявилось во время Наполеоновских Войн, когда Банк с санкции правительства
приостановил денежные выплаты. Трудности банка объяснялись в первую очередь
масштабами займов, предоставляемых им прусскому правительству; впоследствии
это усугубилось потерями, понесенными Пруссией в результате Тильзитского Мира,
по которому страна вместе с рядом польских территорий лишилась и значительной
части депозитов по закладным, инвестированных туда банком. Эти активы
оказались полностью потерянными для банка. Из войны он вышел с колоссальным
дефицитом и по окончании боевых действий был реорганизован с учетом военного
опыта, став номинально независимым от Казначейства и министра финансов;
впрочем, его председатель, разумеется, так и остался государственным
чиновником, подотчетным королю.
Никаких особых препятствий для создания частных банков, кроме тех, что лежали
на пути учреждения акционерных компаний в любой другой сфере бизнеса, в то
время не существовало. В 20-х годах прошлого века в Пруссии были учреждены два
частных банка, и тем самым монополия Королевского Банка в депозитной и
эмиссионной сферах была нарушена. Этими банками были Берлин Кассенферайн
(Berlin Kassenverein) и Поммерше Приватбанк (Pommersche Privatbank) в Штеттине
(Stettin). [Последнему в момент его учреждения была оказана королевская
помощь, и впоследствии в ряде случаев он получал поддержку и со стороны
правительства.]
Однако этот этап относительной свободы подошел к концу в 1833 г., когда в
политике произошел поворот на 180 градусов. Вышедший тогда закон поставил
эмиссию всех банкнот на предъявителя в зависимость от разрешения
правительства. Надо заметить, что этот закон, фактически оказавшийся запретом,
был вызван не столько интересами привилегированного Королевского Банка,
сколько стремлением расчистить дорогу для обращения государственных бумажных
денег, которые, впервые появившись во время Наполеоновских Войн, теперь должны
были расширить сферу своего влияния. Даже сам Королевский Банк был включен в
запретительный список, и, таким образом, все три эмиссионных банка Пруссии
были вынуждены прекратить выпуск своих банкнот. Этот рост ограничений на
банковское дело фактически совпал с моментом, когда в результате изменений в
промышленной технологии уже начал назревать неимоверной силы взрыв спроса на
кредиты.
Одновременно с этим банки стали появляться в ряде других германских
государств, однако во всех случаях политика была ограничительной. В Баварии
Банк Ипотеки и Расчетов (Mortgage and Exchange Bank), основанный в 1835 г.
[это был первый эмиссионный банк, учрежденный в Баварии, хотя Королевский Банк
Нюрнберга (Royal Bank of Numberg), эмиссионной деятельностью не занимавшийся,
начал свою историю в 1780 г.], получил монополию на эмиссионную деятельность,
на сей раз не в результате стремления обеспечить приоритет для банкнот
правительства, а из-за опасений, что
конкуренция в эмиссионной сфере может оказаться опасной; соответственно, страх
перед чересчур большим объемом эмиссии привел к установлению верхнего ее
предела. Менее понятен смысл предписания, по которому банки должны были
направлять, по крайней мере, три пятых своих фондов в земельные займы.
Лейпцигскому Банку Саксонии (Leipzig Bank of Saxony), учрежденному в 1838 г.,
не было предоставлено каких-либо исключительных привилегий, в то время как
ограничения для него оказались столь же жесткими. Вместо максимального уровня
выпуска банкнот банку были вменены резервные требования в размере двух третей
от объема эмиссии.
В 40-х годах борьба за свободный банковский бизнес обострилась. Если перед
этим капитал находился в относительном избытке и ставка процента была
невысока, то примерно к середине десятилетия в результате увеличения
потребности в капитале для нужд развития железных дорог ситуация резко
изменилась, приведя к росту процента. Общественное мнение питало явно
преувеличенные надежды в отношении могущества банковского бизнеса. Широко
бытовало мнение о том, что для преодоления нехватки капитала достаточно
эластичной эмиссии банкнот, а самой эмиссионной деятельности все еще
приписывалось обладание некоим подобием магической силы по превращению нищеты
в богатство. Философия сенсимонистов (Saint Simonians), придумавших такое
реформированное общество, в котором главная роль в организации накопления и
распределения капитала принадлежала бы банковскому бизнесу, дошла и до
Германии. Эти идеи дали толчок двум тенденциям, а именно, требованиям о
расширении банковской эмиссии и стремлению к созданию институтов, подобных
креди мобилье.
Усугубленная возросшим спросом на капитал, проблема денежного обращения встала
к тому времени со всей остротой. В обращении находилось лишь очень небольшое
количество золота и, в отсутствие банкнот платежи должны были производиться
серебром, которое было чрезвычайно тяжело носить с собой. Банкноты, таким
образом, рассматривались в качестве чрезвычайно эффективного средства
облегчить жизнь, и в условиях своей относительной нехватки они зачастую имели
хождение по курсу выше номинала. В Пруссии началась кампания против подавления
частной инициативы, и правительство было наводнено проектами по созданию
частных эмиссионных банков, которые существовали бы параллельно с Королевским
Банком. Правительство, однако, решительно возражало против этих предложений.
Требования о разрешении частной инициативы были выражены в двух различных
формах. Одна группа хотела всего лишь учреждения частного акционерного банка
на месте уже существовавшего государственного института; другие же жаждали
гораздо большего и требовали никак не меньше, чем создания систем независимых,
беспрепятственно учреждаемых, конкурирующих между собой банков.
Выйти из созерцательной позиции и приступить к действиям прусское
правительство заставила новость о том, что власти Дессау (Dessau), одного из
сопредельных с Пруссией государств, одобрили проект по созданию на границе
двух стран эмиссионного банка, строившего планы распространения своей
деятельности и на Пруссию. Несмотря на то, что Вильгельм IV поручил Ротеру
(Rother), обладавшему в то время министерским портфелем и стоявшему во главе
Королевского Банка, выработать схему учреждения частных эмиссионных банков,
Ротер отверг эту идею как, с его точки зрения, представлявшую всего лишь
академический интерес, остановив свой выбор на гораздо менее либеральной
альтернативе реорганизации Королевского Банка. Банк все еще страдал от
нехватки капитала, унаследованной со времен Французской Войны, и потому
одобренная схема имела своей целью пополнение активов банка и, таким образом,
укрепление его кредитного потенциала. Безусловно, Ротер не считал
государственный банк наилучшим вариантом, но, видимо принимая во внимание
дефицит средств в государственной казне, смирился с участием в капитале банка
частного акционерного капитала. Так в 1846 г. банк был преобразован в Прусский