пользуется случаем сказать дурное о москвичах, упрекнуть их в  трусости;
так, при описании Батыева нашествия читаем: "Москвичи же побегоша, ниче-
го же не видевше".
   Мы упомянули о так называемой Новгородской четвертой летописи. Всяко-
му с первого же взгляда на нее будет ясно, что это название неправильно,
ибо означенная летопись есть довольно полный сборник разных летописей, в
том числе и Новгородской; но, конечно, он не может получить названия  от
одной только составной части своей. Здесь под 1352  годом  встречаем  мы
летописца псковского, распространяющегося о моровой язве в  его  городе;
под 1371 годом встречаем летописца московского, который,  рассказывая  о
сражении москвичей с рязанцами,  называет  первых  нашими,  видим  явные
сшивки из разных летописей; так, например, под 1386 годом два раза расс-
казано об одном и том же событии, именно о походе смоленских князей  под
Мстиславль, сначала короче, а потом пространнее; а под  1404  годом  два
раза рассказано о взятии Смоленска Витовтом.
   Мы видели, что в конце XIV и начале XV века распространилось мнение о
близком конце мира; мы видели, что новгородский владыка Иоанн в 1397 го-
ду уговаривал новгородцев помириться с псковичами, представляя  им,  что
уже приходит последнее время. В этом  отношении  замечательно  следующее
место в сборнике, носящем название Новгородской четвертой летописи,  под
1402 годом: "В великой пост, в марте месяце, являлось знамение на  небе-
си: в вечернюю зарю, на западе, звезда не малая в виде копья, а на верху
у нее как луч сиял. Это является ради наших грехов, преобразует и претит
и велит нам покаяться; смею сказать, сбывается слово евангельское:  зна-
мения на небеси являются; встали и языки друг на друга:  татары,  турки,
фряги, ляхи, немцы, литва. Но что мне говорить о татарах и турках и про-
чих языках неверных и некрещеных? Мы сами, называемые христиане,  право-
верные и православные, ведем между собою брани и  рати.  Случается  так:
встает правоверный князь на правоверного князя, на брата своего  родного
или на дядю и от вражды, непокорения и гнева доходит дело до кровопроли-
тия. Воины, с обеих сторон православные христиане, ратуют каждый по сво-
ем князе, волею и неволею; в схватке секутся без милости: поднимает руку
христианин на христианина, кует копье брат на брата, острит меч приятель
на приятеля, стрелами стреляет ближний ближнего, сулицею прободает срод-
ник сродника, племенник своего племенника низлагает и правоверный едино-
верного рассекает, юноша седин старческих не стыдится и раб  божий  раба
божиего не пощадит".
   Начало псковских летописей можно отнести ко второй четверти XIII  ве-
ка. Относительно состава списков их, до нас дошедших, встречаем любопыт-
ное указание в так называемой второй Псковской летописи под 1352  годом:
"Бысть мор зол во Пскове, и по селам, и по всей  волости,  хракотный:  о
сем пространне обрящеши написано в Русском летописци".  Это  пространное
известие о море, написанное, как по всему видно, псковичом и современни-
ком, находится во Псковской первой и в Новгородской четвертой  летописи;
но какая летопись разумеется здесь под именем Русского летописца? Мы ду-
маем только, что здесь не может разуметься местная Псковская. Что  каса-
ется характера Псковских летописей, то рассказ их  отличается  особенным
простодушием; при этом замечаем в Псковских летописцах сильную привязан-
ность к одним и тем же обычным выражениям при описании  известных  собы-
тий. Легко заметить, на каких отношениях  сосредоточивается  преимущест-
венно участие летописца - на отношениях к немцам ливонским и к  Новгоро-
ду; мы заметили, что жалоба на непособие от новгородцев служит  постоян-
ным припевом псковского летописца.
   В северо-восточной летописи вообще в описываемое время, именно с кон-
ца XIV века, замечаем важную перемену: годы  мироздания  перестают  счи-
таться с марта и начинают считаться с сентября. Заметим и перемену в ве-
ществе рукописей: с XIV века вместо пергамена стали употреблять  бумагу,
сделанную из хлопчатой, и тряпичную.
   На юго-западе во второй четверти XIII века славился певец Митуса, ко-
торого летописец называет словутным и говорит, что он по гордости не хо-
тел служить князю Даниилу; Митуса находился, как видно, в службе владыки
перемышльского, ибо взят был в плен вместе со слугами последнего. До ли-
товского владычества юго-западные русские князья - Рюриковичи в любви  к
книгам подражали, как видно, своим  предшественникам:  о  Владимире  Ва-
сильковиче волынском читаем, что он говорил ясно от книг, потому что был
философ великий. Этот князь сам трудился над переписыванием  книг:  так,
говорится, что он сам списал Евангелие и Апостол, другие священные и бо-
гослужебные книги велел переписывать и раздавал по церквам;  молитвенник
купил за 8 гривен кун.
   Что касается юго-западной, т. е. Волынской, летописи, то к сказанному
прежде мы должны прибавить теперь, что эта летопись любопытна отсутстви-
ем хронологии, ибо годы, выставленные в дошедших до нас списках, выстав-
лены позднейшими переписчиками;  первоначально  же  летопись  составляла
сплошной рассказ, как это, например, ясно  видно  между  годами  1259  и
1260. Для объяснения этого служит следующее место летописи,  находящееся
под 1254 годом: "В та же лета, времени минувшу, хронографу же нужа  есть
писати все и вся бывшая, овогда же писати в передняя, овогда же  возсту-
пати в задняя; чьтый мудрый разумеет; число же летом вде не  писахом,  в
задняя впишем по Антивохыйскым сором алумпиядам, грьцкыми же  численица-
ми, римськы же високостом, якоже Евсевий и Памьфил, инии хронографи спи-
саша от Адама до Хрестоса; вся же лета спишем росчетше во заднья". Здесь
слова "овогда же (нужа) писати в передняя, овогда же возступати  в  зад-
няя" показывают нам, что летописец тяготился  хронологическим  порядком,
который заставляет прерывать  нить  однородных  известий,  понимал,  что
иногда нужно вести рассказ сплошь в продолжение нескольких лет  и  потом
опять возвращаться назад к другого рода событиям. Должно прибавить  так-
же, что рассказ о кончине князя Владимира Васильковича  обличает  совре-
менника-очевидца, писавшего в княжение преемника Владимирова,  Мстислава
Даниловича; на это указывают следующие слова в  обращении  к  Владимиру:
"Возстани, видь брата твоего, красящаго стол земли твоея; к сему же вижь
и благоверную свою княгиню, како благоверье держит по преданью  твоему".
Касательно образованности волынского Летописца мы должны  заметить,  что
он знает Гомера; так, под 1232 годом читаем: "О лесть  зла  есть!  якоже
Омир пишет, до обличенья сладка есть, обличена  же  зла  есть".  Русский
язык остался господствующим, письменным и правительственным, и после ут-
верждения власти князей литовских в Западной Руси. На русском  же  языке
продолжались писаться и летописи, следы которых можно отыскать в XIV ве-
ке: до нас дошла летопись от первой половины XV века, в которой говорит-
ся, что она есть сокращение древнейших; рассказ ее отличается  особенною
наивностию.