высокого ничего не писал и новизны никакой не вставлял, писал он то, что ему
бог даровал от дедов и  прадедов,  от  начала,  ибо  он  правый,  урожденный
государь всея Руси и, которые земли ему бог даровал, те он и писал.
     Видя, что подобными пересылками  нельзя  ничего  достигнуть,  Александр
прислал просить опасной грамоты для больших  послов,  которые  и  явились  в
Москву в январе 1494 года. То были: Петр Белый Янович,  воевода  троцкий,  и
Станислав Гаштольд Янович, староста жомоитский. Послы объявили, что государь
их хочет мира с московским государем на тех самых условиях, на каких он  был
заключен между отцом Александровым, Казимиром, и отцом Иоанновым,  Василием,
и для укрепления вечной приязни хочет, чтоб Иоанн выдал за него  дочь  свою,
дабы жить с ним в таком же союзе, в каком находился дед его, Витовт, с дедом
Иоанновым,  Василием.  Иоанн  велел  им  отвечать,  что  теперь  нельзя  уже
заключить такого договора, какой был заключен между Казимиром и Василием,  и
если Александр вспоминает предков, то он, Иоанн, хочет, чтоб все  было  так,
как было  при  великих  князьях  Симеоне  Иоанновиче,  Иоанне  Иоанновиче  и
Олгерде. Когда литовские послы спросили, почему  Иоанн  не  хочет  заключить
мира на условиях Казимирова договора, то бояре отвечали,  что  этот  договор
заключен  был  вследствие  невзгоды  московских  государей,  деда   и   отца
Иоанновых; тогда послы начали отговариваться от договора Симеонова  стариною
и невзгодою литовских князей  Олгерда  и  Кейстута.  Начались  переговоры  о
волостях: послы представили список смоленских пригородов с волостями;  бояре
возразили,  что  в  этом  списке  писаны  волости  боровские,  медынские   и
можайские, и указали именно  какие,  тогда  послы  уступили  эти  волости  в
московскую сторону. В договоре  Казимира  с  Василием  Темным  Козельск  был
написан на обыск, т. е. после заключения мира должно было обыскать, кому  он
прежде принадлежал, тому и отдать;  литовские  послы  точно  так  же  хотели
написать и о Вязьме или вовсе о ней не  упоминать,  оставя  ее  на  деле  за
Москвою, но бояре не согласились, и послы уступили; уступили  весь  Серенск,
которого одна половина, по Олгердову договору, принадлежала Литве, а  другая
- Москве; князья Новосильские все, Одоевские, Воротынские и Белевские отошли
к Москве с отчинами и податью, которую давали великим князьям  литовским;  о
Мезецке решили так: которые князья Мезецкие служат  Литве,  те  ведают  свои
дольницы, а которые служат Москве, те ведают свои дольницы; которые князья в
плену в Москве, тех выпустить, и  пусть  служат  кому  хотят.  В  договорной
грамоте Иоанн был написан государем всея Руси, великим князем  владимирским,
московским,   новгородским,   псковским,   тверским,   югорским,   пермским,
болгарским и иных. Оба государя обязались, по  обычаю,  быть  везде  заодно,
иметь одних друзей и  врагов,  обязались  князей  служебных  с  отчинами  не
принимать; Александр обязался не отпускать никуда ко вреду Иоанна детей  его
изменников - Шемячича, Можайского, Ярославича  Верейского,  также  тверского
князя; если выйдут они из Литовской земли, опять их не принимать, но быть на
них заодно с Иоанном. В договоре Казимира с Василием Темным было  условлено,
что если великий князь рязанский сгрубит королю, то последний должен дать об
этом знать Василию; тот должен удержать рязанского  князя  от  грубости,  но
если последний не исправится, то Казимир может его показнить,  и  московский
великий князь уже не должен вступаться; также было условлено, что  рязанский
князь может вступить в службу к королю  и  Василий  не  должен  сердиться  и
мстить ему за это. Но в настоящем договоре между  Иоанном  и  Александром  о
рязанских князьях  сказано:  "Великий  князь  рязанский  Иван  Васильевич  с
братом, детьми и землею в  твоей  стороне,  великого  князя  Ивана,  а  мне,
великому князю Александру, их не обижать и в земли их не вступаться; если же
они мне сгрубят, то я должен дать об этом знать тебе, великому князю  Ивану,
и ты мне должен дать удовлетворение". Таким образом,  и  Рязань  признана  в
полной зависимости от Москвы.
     Еще прежде начала переговоров о волостях послы были у  великой  княгпни
Софии и перед тем спрашивали, будут ли при  ней  дочери.  Им  отвечали,  что
дочерей не будет. По окончании переговоров Иоанн  объявил,  что  соглашается
выдать дочь за Александра,  если  только,  как  говорили  послы  и  ручались
головою, неволи ей в вере не будет.  На  другой  день  послы  отправились  к
великой княгине и увидели тут невесту, старшую княжну Елену,  после  чего  в
тот же день было и обрученье: кресты с цепями и перстни меняли; место жениха
занимал пан Станислав, а, старшего, пана Петра, отстранили  потому,  что  он
был  женат  на  другой  жене.  Иоанн  требовал,  чтоб  Александр   дал   ему
относительно веры Елениной утвержденную грамоту  в  такой  форме:  "Нам  его
дочери не нудить к римскому закону, держит она свой  греческий  закон".  Для
получения этой грамоты и для взятия с Александра клятвы в соблюдении мирного
договора отправились в Литву послами князья Ряполовские -  Василий  и  Семен
Ивановичи. Любопытно, что Ряполовские должны были править поклоны Александру
от всех сыновей Иоанновых, начиная с Василия, и потом уже от внука  Димитрия
- знак, что в 1494 году последний считался ниже всех своих дядей  и  Василий
являлся наследником великого княжения.  Ряполовские  получили  такой  наказ:
"Говорить накрепко, чтоб Александр дал грамоту о  вере  Елениной  по  списку
слово в слово, если же он не захочет никак дать грамоты, то укрепить его  на
словах, пусть крепкое свое слово молвит,  что  не  будет  ей  принуждения  в
греческом законе". Александр не отказался дать грамоту, но велел написать ее
по другой форме, а именно вставлено было новое обстоятельство: "Александр не
станет принуждать жены к перемене закона, но если она сама  захочет  принять
римский закон, то ее воля". Ряполовские отказались принять  эту  грамоту,  и
когда приехал в Москву посол от  Александра,  Лютавор  Хребтович,  то  Иоанн
спросил у него, зачем изменена форма грамоты. Хребтович отвечал, что  он  не
может отвечать на этот вопрос, не имея наказа; тогда Иоанн объявил, что если
Александр не даст грамоты по прежней форме, то он не выдаст за него  дочери.
Александр уступил, прислал грамоту, какой требовал  Иоанн,  и  тот  назначил
срок приезжать за Еленою - Рождество Христово, "чтобы нашей  дочери  быть  у
великого князя Александра за неделю до нашего великого заговенья мясного".
     В генваре 1495 года  приехали  в  Москву  за  Еленою  литовские  послы:
воевода виленский князь  Александр  Юрьевич,  известный  уже  нам  наместник
полоцкий Ян Заберезский и наместник брацлавский пан Юрий. Иоанн  сказал  им:
"Скажите от нас брату и зятю вашему, великому князю Александру:  на  чем  он
нам молвил и лист свой дал, на том бы и стоял,  чтоб  нашей  дочери  никаким
образом к римскому закону не нудил; если бы даже наша дочь и  захотела  сама
приступить к римскому закону, то мы ей на  то  воли  не  даем,  и  князь  бы
великий Александр на то ей воли не давал же, чтоб между нами про то любовь и
прочная дружба не порушилась. Да скажите  великому  князю  Александру:  как,
даст бог, наша дочь будет за ним, то он бы нашу дочь, а свою великую княгиню
жаловал, держал бы ее так, как бог указал мужьям жен держать,  а  мы,  слыша
его к нашей дочери жалованье, радовались бы тому. Да чтоб  сделал  для  нас,
велел  бы  нашей  дочери  поставить  церковь  нашего  греческого  закона  на
переходах у своего двора, у ее хором, чтоб ей близко было к церкви ходить, а
нам бы его жалованье к нашей дочери приятно было слышать. Да скажите от  нас