реку Судогду всю и Колакшу всю; что добудут бобров, возить их им  шерстью  в
мою казну; а не добудут бобров, и им давать оброком ежегодно полтретья рубля
денег. Когда они пойдут на бобровую ловлю с бобровою снастью, то мыта с  них
не берут; также не берут с них мыта и задних колачей,  когда  они  поедут  в
Москву с бобрами или с оброком, человека два или три".
     Грамоты  давались  от  имени  великого  князя  Иоанна;   при   описании
посольских сношений говорится, что великий князь рассуждал с боярами и решал
дела; но  это  все  выражения  форменные;  после  этих  выражений  встречаем
известия, что все правление было положено на великой  княгине  Елене;  видим
также, кто был главным ее советником: желая мира, литовский гетман Радзивилл
отправлял послов к  боярину  конюшему,  князю  Овчине-Телепневу-Оболенскому;
гонец, казанский, желая отправить татарина домой, бил челом тому же  боярину
конюшему, чтоб печаловался об этом великому князю и его матери. После  опалы
Глинского, Бельского и Воронцова  у  Оболенского  не  было  явных  врагов  и
соперников;  но  могли  ли  равнодушно  сносить   первенствующее   положение
Оболенского люди, считавшие за собой более прав  на  такое  положение?  Пока
жива была Елена, перемены нельзя было ожидать.  3  апреля  1538  года  Елена
умерла. Герберштейн говорит утвердительно, что ее отравили.


ГЛАВА ВТОРАЯ
     ПРАВЛЕНИЕ БОЯРСКОЕ

     Характер князя Василия Шуйского. -  Гибель  Телепнева-Оболенского.Ссора
Шуйского с  Бельским  и  заключение  последнего;  казнь  дьяка  Мишурина.  -
Правление Ивана Шуйского.  -  Свержение  митрополита  Даниила  и  возведение
Иоасафа.  -  Освобождение  Ивана  Бельского;  правление  его  и  митрополита
Иоасафа. - Освобождение князя Владимира Андреевича Старицкого.  -  Торжество
Шуйских. - Гибель Бельского. - Свержение митрополита  Иоасафа  и  возведение
Макария.  -  Правление  Андрея  Шуйского.Удаление   любимца   государева   -
Воронцова. - Воспитание Иоанна и образование его характера. - Гибель  Андрея
Шуйского. - Опалы. - Принятие царского титула и женитьба Иоанна на Анастасии
Романовне. - Пожары, в Москве. - Обвинения Глинских в волшебстве;  восстание
на них народа.Сильвестр и Адашев. - Созвание выборных и речь царя на  Лобном
месте.  -  Значение  правления  боярского.  -  Дела  литовские,  крымские  и
казанские в это правление. - Бедствия от  врагов  внешних  и  внутренних.  -
Губные грамоты. - Новое известие о детях боярских, живущих в Думе. - Бегство
Петра Фрязина.

     Кто же из бояр более других должен  был  негодовать  на  первенствующее
положение Оболенского, кто должен был, имел право явиться на  первом  месте,
на  которое  только  случайность  возвела  Оболенского?  Мы  видели,  что  в
последнее время княжения Василия и, следовательно, в  начале  княжения  сына
его первое место между боярами занимал князь Василий Васильевич Шуйский.  Мы
видели, что этот Шуйский  энергическою  мерой  успел  удержать  Смоленск  за
Москвою после Оршинской битвы; энергическая мера состояла  в  перевешании  в
виду литовского войска всех знатных смольнян, державших сторону королевскую.
Эта черта уже несколько знакомит нас с человеком  и  заставляет  ожидать  от
него подобных же мер и при достижении собственных, личных целей.  В  седьмой
день   по   кончине   Елены   схвачены   были   конюший   -   боярин   князь
Овчина-Телепнев-Оболенский и сестра его Аграфена, мамка великого  князя,  по
совету князя Василия Шуйского, брата его Ивана и других. Оболенский  умер  в
заключении от недостатка в  пище  и  тяжести  оков;  сестру  его  сослали  в
Каргополь и постригли. Заключенные в правление Елены князь Иван  Бельский  и
князь Андрей Шуйский были освобождены.
     Освобождение  Бельского  не  могло  обещать   Шуйским   долговременного
первенства. Бельские, Гедиминовичи, подобно Патрикеевым, не менее  последних
гордились своим происхождением и стремились  к  первенству;  женитьба  князя
Федора Бельского на княжне рязанской, родной племяннице Иоанна III, конечно,
не могла содействовать ослаблению этих притязаний. Старший сын князя Федора,
Димитрий, несмотря на видное положение свое, оставался в  стороне  при  всех
движениях и переворотах, но не таковы были братья его -  Иван  и  Семен.  Мы
познакомились с первым во время походов казанских при великом князе Василии;
характер Семена обнаружился в его беспокойных движениях по  смерти  Василия:
мы видели, как он мечтал не  только  о  княжестве  Бельском,  но  даже  и  о
Рязанском,  как  для  возвращения  себе  этих  отчин   хлопотал   в   Литве,
Константинополе, Крыму. Князь Иван подвергся опале вследствие бегства  брата
своего и, конечно, не потому только, что был  братом  изменника,  ибо  князь
Димитрий оставался в покое. Теперь, освободившись из заключения, Бельский не
хочет оставаться спокойным зрителем распоряжений Шуйского, хочет  сам  также
распоряжаться. Так как главною заботой первенствующего боярина, Шуйского,  и
добивавшегося первенства Бельского было усиление  своей  стороны,  повышение
своих доброжелателей и преимущественно, разумеется, родственников, то первое
столкновение между Шуйским  и  Бельским  необходимо  должно  было  произойти
отсюда; встала вражда, говорит  летописец,  между  великого  князя  боярами:
князь Василий да князь Иван Васильевич Шуйские  стали  враждовать  на  князя
Ивана Федоровича Бельского да на Михаила  Васильевича  Тучкова  за  то,  что
Бельский и Тучков советовали великому князю пожаловать боярством князя  Юрия
Михайловича  Голицына   (Патрикеева),   а   Ивана   Ивановича   Хабарова   -
окольничеством, князья же Шуйские этого не хотели; и многие были между  ними
вражды за корысти и за родственников: всякий о своих делах печется, а  не  о
государских, не о земских. На стороне Бельского был митрополит Даниил и дьяк
Федор Мишурин. Но сторона Шуйских была сильнее: Бельского снова  посадили  в
заключение, советников его разослали  до  деревням.  Знатные  враги  Шуйских
подверглись только заключению или ссылке, зато горькая участь постигла дьяка
Мишурина. Мы видели этого дьяка в числе самых приближенных людей к  великому
князю Василию; ловкость его и важное  значение  доказываются  уже  тем,  что
летопись указывает  на  него  рядом  с  митрополитом  Даниилом,  Бельским  и
Тучковым как на лицо, навлекшее на себя ненависть Шуйских. Шуйские захватили
Мишурина на своем дворе, велели княжатам, боярским детям и дворянам ободрать
его, нагого  велели  положить  на  плаху  и  отрубить  голову  у  тюрем  без
государева  приказания.  Василий  Шуйский  скоро  умер;  брат   его,   Иван,
наследовал его значение и продолжал тот же образ действия; Василий из врагов
своего рода оставил нетронутым митрополита Даниила, Иван  свергнул  Даниила,
на место которого был возведен игумен Троицкого  Сергиева  монастыря  Иоасаф
Скрыпицын в феврале 1539  года.  Но  Иоасаф  недолго  оставался  на  стороне
Шуйского: в июле  1540  года  он  выхлопотал  у  великого  князя  приказание
освободить Бельского, который и явился во дворце. Шуйский и его сторона были
застигнуты врасплох; в сердцах князь  Иван  перестал  ездить  к  государю  и
советоваться с боярами. Правление перешло к Бельскому и митрополиту Иоасафу.