стенах; присутствие царя придало  ратникам  новые  силы;  князь  Воротынский
прислал сказать, что русские люди уже в городе, чтоб  царь  помог  им  своим
полком; Иоанн велел своему полку спешиться и идти на помощь, потому  что  на
лошадях в городские улицы въехать было нельзя по причине  страшной  тесноты.
Татары оказывали отчаянное сопротивление; несколько часов русские  не  могли
сделать ни шага вперед, наконец им  удалось  взобраться  на  крыши  домов  и
оттуда  бить  неприятеля.  Но  в  эту  решительную  минуту  многие  ратники,
прельстившись добычею, перестали  биться  и  бросились  на  грабеж;  казанцы
начали одолевать остальных. Воеводы дали знать  об  этом  царю,  тот  послал
новую помощь, которая и успела поправить дело. Русские пробились к мечети, и
здесь загорелась самая жаркая битва, в которой погиб главный мулла. С другой
стороны царь Едигер затворился в своем дворе и крепко  оборонялся;  наконец,
видя невозможность дальнейшего сопротивления, ринулся в нижнюю часть  города
к воротам; спереди не давал ему проходу небольшой русский отряд, бывший  под
начальством князя Курбского, а сзади  напирало  главное  войско.  По  трупам
своих, лежавшим наравне с стеною, татары взобрались на  башню  и  закричали,
что хотят вступить в переговоры; русские перестали биться, и  татары  начали
говорить: "Пока стоял юрт и место главное, где престол царский был,  до  тех
пор мы бились до смерти за царя и за юрт; теперь отдаем вам  царя  живого  и
здорового; ведите его к своему царю! А мы выйдем на широкое  поле  испить  с
вами последнюю чашу". Выдавши царя  вместе  с  тремя  приближенными  к  нему
вельможами, татары  бросились  прямо  со  стены  на  берег  Казанки,  хотели
пробиться прямо к реке, но, встреченные залпом 113 русских пушек, поворотили
налево вниз, бросили доспехи, разулись и перебрели реку в числе  6000;  двое
князей Курбских, Андрей и Роман, обскакали неприятеля, врезались в его  ряды
и были смяты; но троим другим воеводам - князьям Микулинскому,  Глинскому  и
Шереметеву  -  удалось  нанести  казанцам  окончательное  поражение;  только
немногие успели убежать в лес, и то раненые. В Казани не осталось в живых ни
одного из ее защитников, потому что Иоанн велел побивать всех вооруженных, а
брать в плен только женщин и детей.
     Узнавши, что Казань в руках его войска, царь велел служить молебен  под
своим знаменем, собственными руками вместе с  духовником  водрузил  крест  и
велел поставить церковь во имя нерукотворенного образа  на  том  месте,  где
стояло царское знамя во время взятия города. После  молебна  князь  Владимир
Андреевич, все бояре и воеводы поздравляли государя, князь Владимир говорил:
"Радуйся, царь православный, божиею благодатию победивший  супостатов!  Будь
здоров на многие лета на богом дарованном тебе царстве Казанском! Ты по боге
наш  заступник  от  безбожных  агарян;   тобою   теперь   бедные   христиане
освобождаются навеки и нечестивое место освящается благодатию.  И  вперед  у
бога  милости  просим,  чтоб  умножил  лет  живота  твоего  и  покорил  всех
супостатов под ноги твои и дал бы тебе сыновей - наследников царству твоему,
чтоб нам пожить в тишине и покое". Царь отвечал: "Бог  это  совершил  твоим,
князь Владимир  Андреевич,  попечением,  всего  нашего  воинства  трудами  и
всенародною  молитвою;  буди  воля   господня!"   Приехал   и   Шиг-Алей   с
поздравлением. Татарскому  царю,  поздравляющему  с  разрушением  Татарского
царства, Иоанн счел приличным отвечать оправданием этого  разрушения.  "Царь
господин! - сказал он. - Тебе, брату нашему, ведомо: много я к ним  посылал,
чтоб захотели покою; тебе упорство их ведомо, каким  злым  ухищрением  много
лет лгали; теперь милосердый бог праведный суд свой показал, отомстил им  за
кровь  христианскую".  Иоанн  велел  очистить  от  мертвых  одну  улицу   от
Муралеевых ворот к цареву двору и въехал в город; впереди  ехали  воеводы  и
дворяне, сзади князь  Владимир  Андреевич  и  Шиг-Алей.  Царь  был  встречен
русскими пленниками, освобожденными от неволи; увидавши государя,  они  пали
на землю со слезами и кричали: "Избавитель наш! Из ада  ты  нас  вывел;  для
нас, сирот своих, головы своей не пощадил!" Царь велел  отвести  их  в  свой
стан и кормить, потом распорядиться отсылкою по  домам.  Въехавши  в  город,
Иоанн велел воеводам  гасить  пожар;  все  сокровища,  взятые  в  Казани,  и
пленников, женщин и детей, он отдал войску, а себе взял только царя Едигера,
знамена царские и пушки городские. Побыв несколько времени на царевом дворе,
возвратился назад в стан, где  прежде  всего  пошел  в  церковь  св.  Сергия
принести благодарную молитву чудотворцу; потом отправился  к  столу,  утешив
все войско благодарными словами и обещанием жаловать.
     Казань  была  взята,  но  надобно  было  распорядиться  насчет  дикого,
воинственного народонаселения, жившего в ее области: Иоанн разослал по  всем
улусам черным ясачным людям жалованные грамоты, писал, чтоб шли к  нему  без
страха, он их пожалует, а они бы платили ему ясак, как и  прежним  казанским
царям; арские люди и луговая черемиса прислали с челобитьем. 4  октября  вся
Казань была очищена от трупов; царь поехал в нее в другой раз, выбрал  среди
города место, водрузил на нем своими руками крест и заложил церковь  во  имя
Благовещения богородицы; отслужили  молебен,  освятили  воду  и  с  крестами
ходили по городским стенам. На третий день, 6  октября,  заложенная  церковь
Благовещения уже была готова  и  освящена.  В  тот  же  день  царь  назначил
наместником в Казань большого боярина князя Александра Борисовича  Горбатого
и боярина князя Василия Семеновича Серебряного, оставил с ними дворян  своих
больших, много  детей  боярских,  стрельцов  и  козаков,  11  октября  Иоанн
выступил в обратный путь: сам государь поехал Волгою в судах, а конная  рать
пошла берегом на Васильсурск с князем Воротынским. В Нижнем  Новгороде  царь
встретил посланных с поздравлением от царицы, от князя Юрия Васильевича и от
митрополита; тут он вышел из судов  и  поехал  сухим  путем  на  Балахну  во
Владимир. Здесь ждала его новая радость; прискакал боярин Траханиот с вестью
о рождении первого сына, Димитрия. Из Владимира чрез Суздаль  и  Юрьев  царь
поехал в Троицкий монастырь, где прежний митрополит Иоасаф, игумен и  братия
встретили его с крестами; в селе Тайнинском он встречен  был  братом  Юрием,
под Москвою - кликами бесчисленного  множества  народа:  "Многая  лета  царю
благочестивому,   победителю   варваров,   избавителю   христианскому!"    У
Сретенского монастыря встречен был митрополитом с крестами;  благословившись
у митрополита, Иоанн говорил ему речь, которая оканчивалась  так:  "А  тебе,
отцу своему и  богомольцу,  и  всему  освященному  собору  вместе  с  князем
Владимиром Андреевичем и со всем войском за ваши труды и молитвы, потому что
вашими молитвами бог соделал такие великие чудеса, много  челом  бьем".  Тут
царь, князь Владимир и все войско поклонились  в  землю,  после  чего  Иоанн
продолжал: "И теперь вам челом бью, чтоб пожаловали,  потщились  молитвою  к
богу о нашем согрешении и о строении земском, чтоб вашими святыми  молитвами
милосердый бог милость нам свою послал и порученную нам паству, православных
христиан, сохранил во всяком благоверии и чистоте, поставил бы нас  на  путь
спасения, от врагов невидимых соблюл, новопросвещенный  град  Казанский,  по
воле его святой нам данный, сохранил во имя святое свое и утвердил бы в  нем
благоверие, истинный закон христианский, и неверных бы обратил к нему,  чтоб
и они вместе с нами славили великое имя святыя троицы, отца, сына и  святого
духа ныне, и присно, и во  веки  веков,  аминь".  Митрополит  отвечал  также