царство вопреки желанию астраханцев. Вот почему он бросился на сторону Крыма
и сыновей Юсуфовых, как только те дали обещание избавить его от Ямгурчея.  В
апреле 1555 года он дал знать  в  Москву,  что  приходил  к  Астрахани  царь
Ямгурчей с сыновьями Юсуфа, крымцами и янычарами и приступал  к  городу,  но
что он, Дербыш, с  астраханцами  и  русские  козаки,  оставленные  Пронским,
отразили неприятелей. Здесь хан утаил самое  важное.  В  мае  оставленный  в
Астрахани начальник русского отряда  Тургенев  дал  знать  также  о  приходе
Ямгурчея и сыновей Юсуфовых,  но  при  этом  извещал,  что  Дербыш  вошел  в
переговоры с последними, которые побили Ямгурчея с братьею, а Дербыш за  это
перевез их на другую сторону  Волги  и  таким  образом  дал  им  возможность
действовать против Измаила, что только и было им нужно: они напали  врасплох
на дядю и выгнали его. Сам Тургенев  встретился  с  Кафтыревым  на  Волге  и
сказал, что Дербыш отпустил его из Астрахани, но послов своих к государю  не
отправил и ссылается с крымским ханом; Кафтырев воротил Тургенева  и  с  ним
вместе поплыл в Астрахань  со  всеми  стрельцами  и  козаками.  Приехавши  в
Астрахань,  Кафтырев  нашел  город  пустым:  все   астраханцы   разбежались,
испуганные слухом, что московский царь послал на них свою рать и велел  всех
их побить; а между тем из Крыма пришли уже к ним три царевича  с  пушками  и
пищалями. Кафтырев повестил Дербышу и всем астраханцам, что царь  и  великий
князь вовсе не хочет воевать их, а, напротив, отправляет к ним посла  своего
Мансурова с милостями: отсылает назад  к  ним  некоторых  пленных  цариц,  о
которых просил Дербыш,  отпускает  их  послов,  новых  Дербышевых  и  старых
Ямгурчеевых, и дарит им годовую дань. По этой повестке Дербыш  и  астраханцы
возвратились в город. Тогда же была получена весть, что Измаил, собравшись с
людьми, опять выгнал племянников и владеет всеми ногаями. Осенью сам  Измаил
прислал послов с жалобою на Дербыша,  что  тот  царю  и  великому  князю  не
прямит, им, ногаям, наделал много  дурного,  чтоб  государь  их  от  Дербыша
оборонил, взял бы и Астрахань в свое  полное  владение,  как  Казань;  таким
образом, и здесь сами ордынцы  потребовали  от  Москвы  уничтожения  другого
Татарского царства. За себя Измаил и все мурзы прислали шертную  грамоту,  в
которой клялись: куда их царь и великий князь пошлет -  всюду  ходить  и  на
всех недругов быть заодно.  Измаил  вздумал  было  писать  себя  отцом  царю
московскому и требовать, чтоб ему платили ежегодно  с  Казани  двадцать  сот
рублей. Иоанн отвечал ему: "Мы для тебя велели свое астраханское дело делать
накрепко. И если астраханское дело сделается и понадобится тебе  самому  или
женам и детям твоим жить в Астрахани, то  мы  велели  держать  вас  здесь  с
немногими людьми, как можно вас прокормить, и беречь  вас  велели  от  ваших
недругов. А если астраханское дело не сделается, то вам и в Казань приезд  и
отъезд вольный с немногими людьми, с пятидесятью или  шестидесятые,  как  бы
можно было их в Казани прокормить. А что писал ты к  нам  в  своих  грамотах
многие слова невежливые, и мы на тебя  погневались,  потому  что  тебе  наше
государство и прежние дела ведомы, как прежние князья ногайские  и  мурзы  к
отцу нашему и к нам писали. И ты б вперед бездельных слов  не  писал.  А  мы
ныне гнев свой отложили для того, что  на  тебя  от  твоих  недругов  многие
кручины пришли, и мы хотим за прежнюю твою  дружбу  тебе  помогать".  Измаил
после этого уже не  писался  отцом  Иоанну,  а  писал:  "Всего  христианства
государю, белому царю много-много поклон"; просьбы были прежние: "Пришли мне
трех птиц, кречета, сокола и ястреба, да олова много, да шафрану  много,  да
красок много, да бумаги много, да 500000 гвоздей". В марте 1556 года  Измаил
опять дал знать в Москву, что  Дербыш  изменил  окончательно:  соединился  с
крымским ханом и Юсуфовыми детьми и московского  посла  Мансурова  выбил  из
Астрахани, что он, Измаил, пошел уже под Астрахань, чтоб и государь  посылал
туда же рать свою. В то же самое время пришла из Казани  весть  о  восстании
Мамич-Бердея и о приходе к нему царевича от ногаев; это  заставляет  думать,
что движение казанское было в связи с астраханским, а толчок  оба  движения,
разумеется, получили из Крыма. Чрез несколько дней пришла весть и от  самого
Мансурова: посол извещал, что Дербыш изменил побил князей,  которые  служили
прямо царю и великому князю, к нему, Мансурову, приступал три дня  со  всеми
людьми, но он отбился от астраханцев в Малом городе у Волги, пошел на  судах
вверх по реке и теперь у козаков на Переволоке; из 500 человек народу у него
осталось только 308: иные побиты, иные потонули, другие с голоду  на  дороге
померли. Государь немедленно в том же месяце отправил к Измаилу 50 козаков с
пищалями и писал к нему, что отпускает рать  свою  Волгою  на  Астрахань,  а
полем послал для него, Измаила, и  для  астраханского  дела  500  козаков  с
атаманом Ляпуном Филимоновым.
     Волгою  отправились  под   Астрахань   стрельцы   с   своими   головами
Черемисиновым и Тетериным, козаки с атаманом Колупаевым и вятчане с  главным
головою Писемским. Атаман Ляпун Филимонов предупредил их, напал на  Дербыша,
побил у него много людей, много взял в плен и стал дожидаться Черемисинова с
товарищами. Языки сказывали, что крымский хан прислал в Астрахань 700  татар
и 300 янычар с пушками и пищалями. В сентябре, когда царь по обыкновению был
у Троицы для празднования дня святого Сергия (25 числа), пришло донесение от
Черемисинова: приехал он в Астрахань, а город пуст: царь  и  люди  выбежали,
разогнанные атаманом Ляпуном; головы сели  в  Астрахани,  город  укрепили  и
пошли к морю, нашли суда все астраханские, посекли их и пожгли, а  людей  не
нашли: люди скрылись далеко на  берегу.  Пошли  в  другой  раз  Писемский  и
Тетерин, нашли царя от берега верст с 20, напали  на  него  ночью  и  побили
многих людей; наутро собрался царь Дербыш с мурзами ногайскими и крымскими и
со всеми астраханцами; русские пошли назад. Дербыш преследовал их  и  бился,
идучи  весь  день  до  Волги.  После  этого  Дербыш  начал  пересылаться   с
Черемисиновым, бил челом, что изменил государю неволею,  чтоб  государь  ему
милость показал; вместе со всеми астраханцами поклялся, что поедут в город и
будут служить государю. Головы в ожидании прихода астраханцев  укрепились  в
городе, чтобы можно было сидеть бесстрашно, по  Волге  козаков  и  стрельцов
расставили, отняли всю волю у ногаев, у астраханцев отняли все рыбные  ловли
и перевозы. Дербыш не приходил в город по обещанию,  клятве  своей  изменил,
отводил его от государя крымский воевода,  присланный  от  Девлет-Гирея,  да
Юсуфовы дети. Но последние недолго оставались на крымской стороне:  началась
опять резня между ногаями, три дня бились друг с другом два рода  -  Юсуфовы
дети с  Шиг-Мамаевыми  детьми,  и  следствием  было  то,  что  Юсуфовы  дети
помирились с дядею Измаилом, убийцею  отца  их,  и  прислали  бить  челом  к
русским головам, что хотят служить государю, как служит ему дядя их  Измаил,
будут кочевать у Астрахани, а дурного ничего делать не будут; головы приняли
их челобитье, дали им суда, на чем ехать к Измаилу и  на  чем  кормиться  на
Волге. Вследствие такого переворота  в  степной  политике  судьба  Астрахани
решилась так, что московскому стрельцу, сидевшему в астраханском кремле,  не
нужно было заряжать своей пищали: Юсуфовы дети бросились на старого союзника
своего Дербыша и прогнали  его,  отняли  крымские  пушки  и  прислали  их  к
Черемисинову в Астрахань; Дербыш побежал к Азову  и  не  возвращался  более;
черные люди астраханцы начали после этого приходить к головам,  присягать  и