его от законного иска. До нас не дошло случаев закабаления вольных людей без
их согласия: Судебник Иоанна IV определяет за это смертную казнь.
   Из инородцев одни платили ясак  правительству,  другие  -  прежним  своим
природным  владельцам:  так,  в  1580  году  дана  была  жалованная  грамота
кадомскому Ишею Мурзе на отцовский ясак с талдемской  мордвы,  что  по  реке
Мокше; ясак состоял в семи рублях с полтиною в год; с этого ясака Ишей Мурза
обязан был служить государеву службу, кормить сестру и выдать ее замуж.
   Мы  видели,  что  если  жители  городов,  т.   е.   посадов,   занимались
хлебопашеством,   то   жители   сельские   занимались   разными   ремеслами.
Первоначальная промышленность  в  царствование  Иоанна  IV  распространилась
вследствие приобретения новых стран на востоке и населения незанятых еще там
диких  пространств;   особенно   распространилось   рыболовство   вследствие
приобретения  низовьев  Волги,  где  оно  производилось  в  самых   обширных
размерах. Новоустроенный в Астрахани Троицкий монастырь  вместо  денежной  и
хлебной руги просил несколько мест в устьях Волги, удобных для  рыболовства.
Из  старых  мест  встречаем  известие  о  состоянии  рыболовной  волости   в
переяславском посаде: здесь в 1562 году было рыболовских дворов 99 и  в  них
столько же людей, один средний и 98 младших, пустых дворов 21,  пустых  мест
40. Ямские деньги, за посошных людей и за всякое городовое и  засечное  дело
рыболовы переяславские взносили деньги в Большой дворец; оброку  давали  они
царю за щуки закорные и за сельди четыре рубля  двадцать  алтын  с  деньгою;
кроме того, давали на дворец невод сто сажен, да две матицы; ловили на  царя
сельди безурочно; на царя же ловили на поледной ловле две ночи, на царицу  -
ночь, на поледчика - ночь, на стольника - ночь, на  двух  наместников  -  по
ночи. Ловили они во  всем  озере  Переяславском  и  в  реке  Вексе  запорным
неводом, сетями, бредниками, котцами с весны, как вода пойдет; им дано  было
кругом озера  Переяславского  берегу  суши  от  воды  по  десяти  сажен  для
пристанища, где им неводы и сети вешать. От описываемого  времени  дошло  до
нас любопытное известие, что дворцовые сокольники, занимаясь своим промыслом
на отдаленном севере, были также населителями  пустынных  пространств:  так,
трое вологодских оброчников соколья пути, Блазновы, просили у  царя  в  1548
году себе во владение дикие места, покрытые лесом,  мхами  и  болотами,  где
находятся кречатьи и сокольи седьбища, от обитаемых мест версты за три и  за
четыре; царь дал им просимые земли, велел там дворы ставить,  лес  на  пашни
расчищать, на мхах и болотах помыкать кречетов и соколов для царской  охоты;
кого перезовут к себе не письменных и не тяглых людей, те  освобождаются  от
всяких пошлин на десять лет; по прошествии урочных лет  сокольники  дают  на
царскую сокольню по три сокола,  а  не  будет  соколов  пером,  дают  оброку
полтора рубля.
   Соляная промышленность распространилась вследствие  занятия  Строгановыми
диких прикамских земель и вследствие приобретения Астрахани, в 30  милях  от
которой находилась ископаемая соль; промышленники сами ломали  ее,  платя  в
казну по копейке с пуда. В старых областях упоминаются в 1543  году  соляные
варницы  в  уезде  Стародуба  Северного  или  Ряполовского,   принадлежавшие
Троицкому Сергиеву монастырю; название Новая Соль на Холую  показывает,  что
варницы эти были заведены недавно. Для селитряного  производства  (ямчужного
дела) посылался ямчужный мастер, который в назначенном месте  строил  амбар;
окольные сельчане обязаны были высылать к этому амбару землю, дрова, золу. В
описываемое время селитра выделывалась на Белоозере;  выделка  производилась
от казны; но в  1582  году  Кириллов  Белозерский  монастырь  получил  право
поставить амбар и варить селитру всею кирилловскою вотчиною на соху  по  два
пуда, всего 38 пудов; это количество селитры доброй перепущеной, которая  бы
к ручному зелью годилась,  монастырь  обязан  был  присылать,  в  Москву,  в
Пушечный приказ. Мы видели также, что Григорию Строганову позволено  было  в
Сольвычегодске сварить 30 пудов селитры для построенного им городка,  но  не
на продажу. В Двинской области, около Емецкого яма, жители выделывали  много
смолы и золы. Псковские каменщики не утратили своей славы: когда в 1555 году
царь задумал укрепить Казань каменными стенами, то псковский  дьяк  Билибин,
двое старост, церковный и  городовой,  мастер  Посник  Яковлев  и  каменщики
псковские Ивашка Ширяй с товарищами получили  приказ  прибрать  200  человек
псковских каменщиков, стенщиков и ломцев для отсылки в Казань.  Вообще,  как
видно, и в описываемое время между  русскими  людьми  мастерства  процветали
более в Новгороде и Пскове, чем в Москве. Так рещики на  камне  выписывались
из Новгорода: в 1556 году царь писал к новгородским дьякам:  "Мы  послали  в
Новгород мастера печатных  книг  Марушу  Нефедьева,  велели  ему  посмотреть
камень, который приготовлен на помост в  церковь  к  Пречистой  к  Сретению.
Когда Маруша этот камень осмотрит, скажет вам,  что  он  годится  на  помост
церковный и лице будет  на  него  наложить  можно,  то  вы  бы  этот  камень
осмотрели сами и мастеров добыли, кто б на нем лице  наложил,  как  у  Софии
Премудрости божией; а если сам Маруша захочет поискуситься,  лице  наложить,
то вы бы для образца прислали к нам камня два или три; да велели бы испытать
всех трех камней, железницы, голубицы и красный. Маруша же нам сказывал, что
есть в Новгороде, Васюком зовут, Никифоров, умеет резать резь всякую:  и  вы
бы этого Васюка прислали к нам в Москву". После большого московского пожара,
когда приступили к возобновлению  церквей,  то  послали  за  иконописцами  в
Новгород и Псков; из псковских иконописцев были известны в это время: Остан,
Яков, Михаила, Якушка, Семен Высокий Глаголь; в Новгороде -  дьякон  Никифор
Грабленый. Упоминается  колокольный  мастер  Иван  Афанасьев,  который  слил
колокол для Новгорода в Александровской слободе. Под 1558 годом новгородский
летописец говорит, что в Саввиной пустыне покрывали  церковь  новою  кровлею
мастера домашние Захар и Семен. Но в 1535 году каменную церковь св.  Георгия
на Хутыни "чудесную,  какой  нет  в  Новгородской  земле",  строили  мастера
Тверской земли: старшему из них имя Ермолай.  В  1536  году  была  построена
первая теплая церковь в Новгороде, Сретения  на  Дворище;  из  Новгорода  же
выписывались  серебряные  мастера  для   делания   иконных   окладов:   этим
мастерством были известны Артемий и Родион Петровы с братьями  и  детьми.  В
Новгороде  можно  было  достать  оконничные  разноцветные  стекла,   которые
выписывались  отсюда  царем.  В   Москве   упоминается   особое   мастерство
ожерелейное, в Новгороде упоминаются сермяжники,  молодожники,  красильники.
По свидетельству Михалона Литвина, города московские изобилов.али мастерами,
которые отправляло в Литву деревянные чаши, палки для опоры слабым, старым и
пьяным, седла, копья, украшения и различные оружия. Несмотря на то,  русских
мастеров было очень недостаточно: мы видели, как Иоанн домогался гаваней  на
Балтийском море для того, чтоб иностранные  мастера  могли  беспрепятственно
приезжать в его государство; как сильна была нужда  в  знающих  какое-нибудь
мастерство иностранцах, видно  из  следующей  грамоты  царя  к  новгородским
дьякам в 1556 году: "Велели бы вы в Новгороде, пригородах, волостях и  рядах
кликать (по торгам не одно утро, чтоб боярские дети и всякие  люди  немецких
пленников немцам и в Литву не продавали, а  продавали  бы  их  в  московские
города; а на кого доведут дети боярские,  что  немецких  пленников  продавал