день. Если воеводы или  головы  пошлют  кого  наблюдать  за  станичниками  и
сторожами на урочищах и на сторожах,  и  посланные  найдут,  что  они  стоят
небережно и неусторожливо и до урочищ  не  доезжают,  то,  хотя  бы  приходу
воинских людей и не ждали, тех станичников и сторожей  за  то  бить  кнутом.
Воеводам и головам смотреть накрепко, чтоб у сторожей лошади были  добрые  и
ездили бы на сторожи о двух конях, чтоб  можно  было,  увидавши  неприятеля,
уехать. У кого из станичников и  сторожей  лошади  будут  худы,  а  случится
посылка скорая, и под тех сторожей велеть доправить лошадей на их головах; а
если надобно вскоре и доправить некогда, то воеводам  велеть  брать  лошадей
добрых у их голов, а не будет у голов столько лошадей, то воеводам брать  по
оценке лошадей добрых у полчан своих, а на головах  брать  найму  на  всякую
лошадь по 4 алтына с деньгою на день и отдавать деньги тем людям, у  которых
взяты лошади.
   Ездить станицам из Путивля или Рыльска: первой станице ехать  на  поле  с
весны 1 апреля, второй - 15, третьей - 1 мая, четвертой - 15 и т. д., осьмой
станице ехать 15 июля, потом в другой раз первой станице ехать 1  августа  и
т. д.; последний выезд 15 ноября. Если же надобно будет еще ездить станицам,
снега не нападут (снеги не укинут), то станичников  посылать  и  позднее  15
ноября по расчету; посылать по две станицы на месяц, меж  станицы  пропуская
по две недели со днем.
   Для разъездов употреблялись  дети  боярские,  посадские  люди,  козаки  и
наемные  жители  Северской  Украйны,  или  севрюки;  но  потом   приговорили
последних отставить, потому: стоят на сторожах неусторожливо, воинские  люди
на украйны приходят безвестно, а они того не  видят,  вести  от  них  прямой
никогда не бывает, а приезжают с вестями ложными. Из Путивля  и  Рыльска  на
донецких сторожах стерегли дети боярские. Путивльцы и рыляне с поместий и из
денежного  жалованья.  Кроме  донецких  сторож,  на  ближних  путивльских  и
рыльских, смесных и несмесных сторожах стерегли с  посадов  посадские  люди,
равно как из  Новгородка  Северского  на  смесной  путивльской  стороже.  Из
Мценска и Карачева на смесных и кесмесных сторожах  стерегли  дети  боярские
мценяне и карачевцы с поместий  и  из  денежного  жалованья.  На  орельских,
новосильских, дедиловских, донковских, епифанских, шацких, ряжских  сторожах
стерегли  козаки  с  земель  и  из  денежного  жалованья.  На  кадомских   и
темниковских  сторожах  стерегли  татары  и  мордва  с  земель  Кадомских  и
Темниковскнх. На алаторских  сторожах  стерегли  козаки.  После  приговорили
также ставить на сторожу по шести человек сторожей  вместо  прежних  четырех
для того, чтоб им разъезжать направо и налево, переменяясь  беспрестанно  по
два человека. Для надзора за исправностию  сторожей  назначены  были  четыре
стоялые головы, которые разъезжали по всему пространству степи, от Волги  до
Вороны, Оскола и Донца.
   В октябре 1571 года, по государеву указу, князь Воротынский с  товарищами
приговорили жечь степь; определили, из которых украинских городов и в  какую
пору, по каким местам, к которым урочищам, до каких мест, скольким  станицам
и по скольку человек в  станице  ездить  на  поле  и  жечь  его.  Жечь  поле
определено осенью, в октябре или ноябре по  заморозам,  как  на  поле  трава
сильно посохнет, снегов не дожидаясь, а дождавшись ведреной  и  сухой  поры,
чтоб ветер был от  государевых  украинских  городов  на  польскую  (степную)
сторону; не зажигать травы  вблизи  украинских  городов,  вблизи  лесов  или
лесных засек и всяких крепостей, которые наделаны от проходу воинских людей.
Станицы для зажжения степи должны были выезжать из городов: Мещеры, Донкова,
Дедилова, Кропивны, Новосиля, Мценска, Орла, Рыльска и Путивля; пожар должен
был обхватывать пространство степи от верховьев Вороны до Днепра и Десны.
   В 1574 году назначен был  новый  начальник  над  сторожевою  и  станичною
службою, боярин Никита Романович Юрьев. При новом начальнике видим  перемену
относительно  первого  срока  выезда  станиц:  вместо  1   апреля   положено
сообразоваться со временем открытия весны; потом выбирать детей боярских  на
степную службу велено  разрядным  дьякам,  а  не  воеводам  по  городам.  По
челобитью польских (степных) месячных сторожей, бояре приговорили: в  Шацке,
Рязском, Донкове, Епифани, Дедилове,  Кропивне,  Новосиле  и  Орле  козаков,
которые  стерегут  месячную  сторожу,  поместьем   и   денежным   жалованьем
поверстать: придать к  старому  их  поместью,  к  20  четвертям  еще  по  30
четвертей человеку; а денежного жалованья приговорили им дать в  третий  год
по три рубля человеку для сторожевой службы, чтоб им бесконным  не  быть,  а
быть у них по два коня добрых или к коню мерин добрый. Велели послать  в  те
города писцов, детей боярских и подьячих добрых - пересмотреть всех  козаков
на лицо с конями и со  всею  их  службою:  которые  козаки  собою  худы  или
бесконны и в сторожевую  службу  их  не  будет,  тех  от  сторожевой  службы
отставить и служить им козачью рядовую службу  и  поместной  им  придачи  не
придавать, а на их место прибрать из рядовых козаков  добрых  и  конных.  Во
Мценске и Карачеве на сторожах стеречь детям боярским из тех городов с малых
статей, с 50, 70 и 100 четвертей,  потому  что  в  этих  городах  козаков  в
росписи не написано; в Шацке, Новосиле и Орле в прибавку к козакам  посылать
детей боярских.  Что  касается  границ  станичных  разъездов,  то  во  время
управления боярина Никиты Романовича путивльские станицы ездили к  верховьям
Тора, по Миюсу, Самаре, Арели к Днепру до Песьих Костей; тульские - ко Мжу и
Коломаку на Муравский шляк (дорогу); рязанские -  к  Северскому  Донцу  и  к
Святым Горам, а мещерские - вниз по Дону, до Волжской переволоки.
   Таково было военное устройство в Северо-Восточной России,  в  государстве
Московском. Здесь мы видим, что значение дружины все более  и  более  никнет
пред значением государя. В России Западной, наоборот, шляхта ревниво  блюдет
за поддержанием старых прав своих.  На  виленском  сейме  1547  года  шляхта
потребовала у короля защиты  от  двух  сословий  -  духовного  и  мещанского
(городового), просила, чтоб люди духовные на судах  земских  и  светских  не
заседали и не звали б к духовному суду по светским делам; относительно мещан
шляхта жаловалась, что ремесленники виленские берут непомерные цены за  свои
работы и надбавляют цены по произволу, от чего шляхта беднеет. Король обещал
исполнить просьбу. На сейме 1551 года шляхта просила, чтоб  простых  холопей
над шляхтою не  повышать,  чтоб  простой  холоп  и  шляхтич  подозрительного
происхождения урядов не держали. Король отвечал на это: пусть укажут,  какой
холоп или подозрительный шляхтич посажен мною на уряд? Потом шляхта просила,
чтоб паны обходились с нею почтительно на судах и в других  местах.  В  1576
году браславская шляхта подала королю Стефану челобитную,  чтоб  королевские
указы писались к ним на русском, а не на польском языке.
   Мы  видели  характер  козаков  московских,  т.  е.  живших   по   степям,
прилегавшим  к  Московскому  государству  и  признававших  по  имени  власть
последнего;  такой  же  точно  был  характер  и   козаков   литовских,   или
малороссийских,  известных  тогда  в  Москве  под  именем   черкас;   притом
безнаказанность   последних   еще   более    была    обеспечена    слабостью
польско-литовского  правительства.  Мы  видели  поведение  козацких  вождей,
Дашковича, князя  Дмитрия  Вишневецкого,  который  окончил  свои  похождения