епископа, не обращая внимания на упомянутую выше грамоту короля  Сигизмунда;
тогда епископ жаловался королю  на  несправедливость  митрополичья  суда,  и
митрополит  был  позван  на  суд  королевский.  Иногда  могущественные  паны
позволяли своим урядникам вмешиваться даже в  духовный  суд  митрополита,  и
лица духовные в надежде  на  покровительство  какого-нибудь  могущественного
вельможи позволяли  себе  пренебрегать  властию  митрополита:  в  1554  году
митрополит  Макарий  жаловался  королю,  что  княгиня  Слуцкая   приказывает
наместникам своим вступаться в дела духовные, судить священников, сажать  их
в заключение, разводить мужей  с  женами;  когда  митрополит  за  двукратную
неявку к суду запретил отправлять службу слуцкому архимандриту Никандру,  то
последний митрополичьей грамоты не захотел и читать, служку,  присланного  с
нею, прибил, а сам прибегнул к покровительству княгини Слуцкой,  которая  за
него заступилась. Король запретил княгине подобные поступки.
   Короли по праву  подаванья  продолжали  жаловать  православные  монастыри
светским людям  в  управление:  так,  в  1562  году  Сигизмунд-Август  отдал
полоцкий Предтеченский монастырь  дворянину  Корсаку  с  условием,  чтоб  он
держал в монастыре наместника, особу духовную, человека ученого, который  бы
умел в делах духовных управляться по  закону  греческому.  В  1568  году  на
городенском сейме  митрополит  Иона  между  прочими  просительными  статьями
представил королю, чтобы достоинства духовные не раздавать людям светским, и
если  королю  случится  отдать  духовную  должность  светскому  человеку   и
последний в течение трех месяцев не  вступит  в  сан  духовный,  то  владыка
вправе отбирать у таковых достоинства и хлебы  духовные  и  раздавать  людям
духовным. Король отвечал, что просьба справедлива; но что если кто-нибудь из
пожалованных не захочет вступить в духовное  звание,  то  владыка  не  имеет
права отбирать у него пожалования и отдавать  другому,  а  доносит  об  этом
королю, который сам отбирает пожалования  и  отдает  другим,  кого  признает
достойным. Такой ответ, как видно, был дан с  тем,  чтоб  уклоняться,  когда
нужно, от исполнения просьбы: в 1571 году  Сигизмунд-Август  отдал  киевский
Межигорский  монастырь  безо  всякого  условия  дьяку  коронной   канцелярии
Высоцкому за верную службу, желая еще более усилить в нем ревность к службе;
ясно, что дьяк, который должен был продолжать канцелярскую  службу,  не  мог
постричься в монахи. Но в  других  случаях  припоминали  ответ  королевский,
данный  на  городенском  сейме.  Король  Стефан  дал  минский   Вознесенский
монастырь дворянину Невельскому, а тот, не желая вступать в духовное звание,
передал монастырь с ведома королевского земянину  Достоевскому,  который  не
был даже православный;  митрополит  Илия  и  каштелян  минский  Ян  Глебович
жаловались королю, что Достоевский пользуется только  доходами  и  вовсе  не
радит об управлении монастырем,  и  просили  отдать  последний  земянину  же
минскому Михаиле Рагозе,  человеку  благочестивому  и  в  священном  писании
знающему, который  немедленно  пострижется  в  монахи.  Король  исполнил  их
просьбу, ссылаясь на ответ Сигизмунда-Августа, данный на  городенском  сейме
митрополиту. Это было в 1579 году; в 1581 видим жалованную грамоту дворянину
Левоновичу на Браславский монастырь прямо с условием,  чтобы  он  вступил  в
духовное звание. Иногда монастырь отдавался во  владение  светскому  лицу  и
сыновьям его: так, Сигизмунд-Август отдал монастырь св. Спаса  во  Владимире
Волынском Оранским-отцу и троим сыновьям, которые должны были  владеть  один
за другим: и отец, и  сыновья  при  этом  освобождены  были  от  обязанности
постригаться  в   монахи,   только   должны   были   держать   в   монастыре
викария-духовное  лицо.  Иногда  такие  владельцы   закладывали   монастыри.
Виленский Троицкий монастырь  принадлежал  также  к  числу  тех  монастырей,
которыми распоряжались короли; он был отдан  королем  митрополиту  Онисифору
Девочке. Но еще при жизни  последнего,  в  1584  году,  бурмистры,  радцы  и
лавники виленские греческого закона били челом королю, что вследствие редких
посещений митрополичьих и дальности расстояния от Киева  монастырь  Троицкий
обнищал и пришел в расстройство; дабы не пришел он в  окончательный  упадок,
они просили  короля  отдать  им  его  в  управление  по  смерти  митрополита
Очисифора. Король исполнил просьбу, отдал  им  монастырь  с  тем,  чтоб  они
собирали доходы и употребляли их на монастырские потребности,  на  поддержку
строения,  на  содержание  архимандрита,   священников,   чернецов,   убогих
монахинь, слуг церковных, на учреждение школ, где должны воспитываться  дети
людей, живущих в монастыре и  при  монастыре.  Бурмистры,  радцы  и  лавники
получили право выбирать архимандритов в монастырь, которые  не  имеют  права
без их ведома распоряжаться  монастырским  имуществом;  бурмистры,  радцы  и
лавники должны выбрать одного или двух добрых людей сами собою или сообща  с
православными мещанами виленскими; эти выбранные добрые люди должны смотреть
за доходами монастырскими и  ежегодно  отдавать  об  них  отчет  бурмистрам,
радцам и лавникам. Монастыри с ведома королевского выбирали  себе  опекунов,
которые имели обязанность охранять их выгоды.
   Мы видели,  что  в  1522  году  вследствие  челобитной,  поданной  королю
Сигизмунду I монахами Киево-Печерского монастыря, восстановлена была  у  них
община, которая пала от обнищания монастыря после  татарских  нашествий.  Но
восстановленная община существовала только при одном  архимандрите  Игнатии,
преемники  которого  уничтожили  ее  для   своих   выгод,   отдавая   доходы
монастырские детям  своим  и  родственникам.  Монастырь  начал  приходить  в
упадок,   и   старцы   в   половине   века   снова   обратились   к   королю
Сигизмунду-Августу с просьбою о восстановлении общины;  король  поручил  это
дело воеводе киевскому,  князю  Фридриху  Глебовичу  Пронскому  и  дворянину
Оранскому, которые и написали устав  для  общины.  Здесь  определено,  какие
доходы должны идти в казну монастырскую, какие-архимандриту и клирошанам: за
погребение монахи должны брать то, что им дадут, а  не  торговаться;  братию
свою должны хоронить и поминать одинаково, оставит ли кто после себя имение,
идущее на монастырь, или не оставит ничего. Архимандрит и старцы едят и пьют
в одном месте; во время стола происходит чтение; монахи не смеют выходить из
монастыря без позволения архимандричьего и экономова; ослушников архимандрит
с братиею имеют право наказывать по их духовному праву, имеют право высылать
из монастыря. Кельи и сады находятся в общем  пользовании:  монах,  желающий
выйти из монастыря, келью свою не продает, берет только движимое  имущество;
платье и дрова монахам даются из казны церковной; чернецы не могут держать у
себя бельцов, мальчиков и никакой живности: один архимандрит держит слугу  и
хлопца; печать церковная хранится в казне; архимандрит ведает одно церковное
управление;  доходы  же  и  расходы  и  управление  имениями   находятся   в
заведовании эконома, палатника и братни;  в  доходах  и  расходах  эконом  и
палатник дважды в год отдают отчет  архимандриту  и  братии;  архимандрит  и
старцы не могут принимать к себе монахов из Москвы и  Валахии.  Несмотря  на
то, в Москве не  забывали  Киево-Печерского  монастыря:  по  царевиче  Иване
послано туда милостыни 100 рублей.
   Известно, что в 1509 году митрополит Иосиф созывал в  Вильне  собор,  где
постановлены  были  меры  для  отвращения  беспорядков,   происходивших   от
столкновения духовной власти со светскою; в  1546  году  митрополит  Макарий