Важное различие нового Судебника от старого состоит и в том,  что  в  нем
обращено внимание на  собственное  признание  преступника:  приведут  его  с
поличным впервые, то судить его и послать обыскивать. Назовут его  в  обыску
лихим человеком, то пытать; скажет на себя  сам,  то  казнить  его  смертною
казнию; а не скажет на себя сам, то вкинуть в тюрьму до  смерти,  а  истцово
заплатить из его имущества; если же скажут в обыску, что добрый человек,  то
дело вершить по суду. Также при вторичной поимке на  воровстве  велено  вора
пытать, и если скажет на себя сам, то казнить смертною казнию;  если  же  не
признается, то обыскивать; скажут, что дурной человек, то посадить в  тюрьму
на всю жизнь; назовут добрым человеком, то дать  на  крепкую  поруку.  Также
если вор обговорит кого-нибудь и по обыску окажется, что обговоренный дурной
человек, то его пытать, и если признается, то  казнить;  если  же  не  будет
доказательства вины и в обыску на него лиха не  скажут,  то  речам  вора  не
верить и обговоренною только дать на поруку. В разбойных делах  собственному
признанию не дано такой силы. В наказе губным старостам 1571 года говорится:
на кого в обыску скажут, что они лихие  люди,  воры  и  разбойники,  к  кому
разбойники приезжают и разбойную рухлядь привозят, кому эту рухлядь  продают
за разбойное, укажут именно на их дурные дела-кого разбивали и  кого  крали,
то старосты эти речи велят губным  дьякам  писать  подлинно,  архимандритам,
игуменам, попам, дьяконам и обыскным людям, которые грамоте умеют,  велят  к
этим  речам  руки  прикладывать,  а  кто  грамоте  не  умеет,   вместо   тех
прикладывают руки отцы их духовные. На кого в обыску скажут, что лихие люди,
а истцов им нет, за такими старосты посылают и велят ставить их перед собою,
имение их описывается и печатается до окончания дела, а самих пытают: станут
виниться  в  разбоях  и  оговаривать  других,  то   старосты   посылают   за
оговоренными и ставят их на очную ставку  с  оговоривателями,  а  имение  их
опечатывается. Если на очной ставке язык с  них  не  сговорит,  то  старосты
обыскивают об них многими людьми: окажется по обыску, что  люди  добрые,  то
старостам отдавать их  на  чистые  поруки  за  обыскных  людей,  которые  их
одобрили, а по разбойничьим речам брать на них долю (выти) в истцовые  иски,
по сыску и по новому приговору, в половину истцева иска. Кто сам повинится в
разбое, того казнить смертию, а об имении его отписать в Москву, к боярам, в
Разбойную избу. На кого язык взговорит в разбое на одной пытке, а  на  очной
ставке с него сговорит и в обыску  назовут  его  добрым,  такого  давать  на
чистые поруки за обыскных людей, безвытно. На  кого  язык  говорит  на  двух
пытках, а на очной ставке или на третьей пытке, или, идя к казни,  станет  с
него сговаривать и в обыску назовут добрым, такого человека дать  на  чистую
поруку, но взять на нем выть и сговору не верить.  На  кого  язык  в  разбое
сговорит,  но  в  обыску  назовут  их  лихими  людьми,  таких  пытать.  Если
признавшийся на пытке разбойник будет боярский человек, то на господине  его
брать выть в половину истцова иска. На кого  язык  в  разбоях  говорил  и  в
обысках назовут их лихими людьми, но сами они на пытках не признаются, таких
казнить смертию по обыску. На ком истцы ищут разбоев,  но  языки  на  них  в
разбоях не говорят, и истцы, кроме  поля,  улики  не  приводят  никакой,  то
обыскивать; скажут в обыску, что лихие люди, а лиха  именно  не  скажут,  то
пытать; не признаются на пытке, то сажать их в тюрьму  на  смерть;  если  же
сами не признаются, но в обыску именно  укажут  на  их  разбои,  то  казнить
смертию. На кого язык говорит,  а  в  обыске  половина  назовет  его  добрым
человеком, а другая половина-лихим, то его пытать: не признается, отдать  на
поруку за обыскных людей, которые его  одобрили,  а  по  разбойничьим  речам
взять на нем выть; если  же  в  той  половине,  которая  назвала  его  лихим
человеком, окажется большинство человек в пятнадцать или двадцать, а сам  он
на пытке не признается, то посадить его в тюрьму на смерть, а после прибудет
на него другое обвинение в разбое, то казнить смертию, а на обыскных  людях,
которые его одобрили, взять выть. На кого говорят в  разбое  языка  два  или
три, а в обыску одна половина назовет его добрым; а другая-лихим, то пытать:
не  признается,  посадить  в  тюрьму  на  смерть,  а  после  прибудет  новое
обвинение, то казнить смертию, а на обыскных людях,  которые  его  одобряли,
взять выть; сверх того, лучших людей двоих или троих бить  кнутом.  На  кого
языки скажут в разбое, а на очной  ставке  сговорят,  но  в  обыску  назовут
лихими людьми с доводом, таких пытать и казнить смертию, хотя бы на пытке  и
не признались. В Судебнике определено: кто взыщет бою и грабежа  и  ответчик
скажет, что бил, а не грабил, то ответчика в бою обвинить и бесчестие на нем
взять, а в пене, посмотря по человеку, что государь укажет; в грабеже же суд
и правда, а во всем не обвинять; также поступать, если ответчик скажет,  что
грабил, а не бил. И в других делах судить также: кто в чем скажется виноват,
то на нем и взять, а в остальном суд  и  правда  и  крестное  целование.  По
старому Судебнику, если скажут на кого человек пять или шесть детей боярских
добрых по великого князя крестному целованию или черных человек пять,  шесть
добрых христиан целовальников, что он вор, а доказательства не будет, что он
прежде воровал, то взять на нем  вознаграждение  истцу  без  суда.  В  новом
Судебнике число свидетелей в этом случае увеличено до десяти или пятнадцати.
   О  поле,  или  судебном  поединке,  в  новом  Судебнике  встречаем  такие
постановления: к полю приедут  окольничий  и  дьяк  и  спрашивают  истцов  и
ответчиков: кто за ними стряпчие и  поручники?  Кого  за  собою  стряпчих  и
поручников скажут, тем велеть у поля стоять;  а  доспеху,  дубин  и  ослопов
стряпчим и поручникам у себя не  держать.  Бой  полщикам  давать  ровный.  А
придут к полю посторонние люди, то окольничий и дьяк их  от  поля  отсылают;
кто не послушается, не пойдет, тех отсылать в тюрьму. Биться на поле бойцу с
бойцом или небойцу с небойцом, а бойцу с небойцом не биться; если же захочет
небоец с бойцом биться, то воля. Если кто пошлется на  послухов,  а  послухи
между собою порознят, одни скажут в истцовы речи, а  другие  нет,  и  первые
попросят с последними поля, то позволять им биться.  Если  послухи,  которые
показывали согласно с истцом, убьют (то есть поборют) тех послухов,  которые
ему противоречили, то истцово и пошлины брать на ответчиках и  на  послухах,
которые противоречили  истцу,  и  наоборот.  А  не  попросят  поля  послухи,
показавшие согласно с истцом, или послухи не договорят в  истцовы  речи,  то
истец обвиняется. Досудятся в каком-нибудь деле до поля, а станет бить челом
ответчик, что ему стоять у поля нельзя, чтоб присудили  крестное  целование,
то поле отставить и дать на волю истцу-хочет сам целует или  даст  ответчику
целовать  и  наоборот,  если  станет  бить  челом  истец.  Под  1572   годом
новгородский летописец говорит, что царь установил в Новгороде наместника по
старине и полям велел быть по старине.
   Относительно обыска постановлено в 1556  году:  если  ищеи  и  ответчики,
тяжущиеся перед боярами и во всех приказах, пошлются в обыск на многих людей
безыменно,  то  бояре  посылают  обыскивать  к  старостам  и  целовальникам.
Старосты и целовальники велят ездить к обыскам многим людям и  всем  лучшим,
князьям  и  детям  боярским,  их  прикащикам  и  крестьянам,  архимандритам,
игуменам, попам и дьяконам; а из городов с посаду лучшими людьми  обыскивать
с лица на лицо, а заочно обыскных людей не писать; речи свои  обыскные  люди