Шуйского;  эта  грамота,  писанная  ломаным   русским   языком,   отличается
наивностию выражений, например: "Вы так часто меняете  великих  князей,  что
литовские люди вам всем головы  разобьют:  они  хотят  искоренить  греческую
веру, перебить всех русаков и покорить себе всю Русскую землю.  Как  вам  не
стыдно, что вы слушаете  всякий  бред  и  берете  себе  в  государи  всякого
негодяя, какого вам приведут литовцы!" Шведы выполнили  свои  обязательства:
кроме пяти тысяч наемников, они выставили еще  около  десяти  тысяч  человек
всякого разноплеменного сброда под начальством Якова Делагарди,  получившего
военное воспитание в хорошей школе.
   Первое  столкновение  Скопина  должно  было  произойти  с   тем   отрядом
запорожцев, которые под начальством Кернозицкого были высланы  из  Тушина  к
Новгороду и на дороге заняли  Торжок  и  Тверь.  Чтобы  не  допустить  их  к
переправе через  Мсту,  Скопин  хотел  выслать  сильный  отряд  в  Бронницы;
начальствовать  этим  отрядом  вызвался  известный  нам  окольничий  Михайла
Игнатьевич Татищев. Несколько раз встречали мы этого человека, заметили  его
характер: он крупно разговаривал со Львом Сапегою, бранился с самозванцем за
телятину,  нанес  первый  удар  Басманову,  потом  опять  перебранивался   с
польскими послами. Трудно представить себе, чтоб этот  человек,  так  сильно
стоявший за старину, убийца Басманова, один из самых ревностных заговорщиков
против первого Лжедимитрия, хотел передаться второму. Гораздо вероятнее, что
Татищева не любили за его характер, не хотели быть под его начальством.  Как
бы то ни было, несколько новгородцев явились к Скопину и  донесли  ему,  что
Татищев сбирается изменить и  нарочно  выпросился  идти  в  Бронницы,  чтобы
помочь Кернозицкому овладеть  Новгородом.  Обвинение  в  измене  было  тогда
легким средством для  заподозрения  человека,  отдаления  его;  быть  может,
доносчики сами не хотели своим доносом сделать большого вреда  Татищеву,  но
вышло иначе. Скопин, выслушав обвинение, собрал всех ратных  людей,  призвал
Татищева и объявил о доносе на  него:  толпы  взволновались  и  без  всякого
исследования бросились на Татищева и умертвили его. Передовой отряд  поэтому
не мог быть отправлен; Кернозицкий подошел к Новгороду и стал  у  Хутынского
монастыря, многие дворяне уже отбежали  в  литовские  полки,  Скопин  был  в
большом горе, как явились тихвинцы с воеводою  Горихвостовым  в  числе  1000
человек; за ним шли с Евсевием  Рязановым  люди,  собравшиеся  в  заонежских
погостах. Горихвостов стал в селе Грузине;  несколько  крестьян  попались  в
плен к Керновицкому и на пытке объявили, что пришло в Грузино  ратных  людей
множество, а  за  ними  идет  еще  большая  сила.  Кернозицкий  испугался  и
отступил.
   С  прибытием  шведского  войска,   весною   1609   года,   Скопин   начал
наступательные действия на тушинцев. Шведы под начальством Горна  и  русские
под начальством Чулкова и Чоглокова выгнали  Кернозицкого  из  Старой  Русы,
разбили при селе Каменках в Торопецком уезде (25 апреля), очистили  Торопец,
Торжок,  Порхов,  Орешек,  воевода  которого,  знаменитый  Михайла  Глебович
Салтыков, убежал в Тушино. Скопин отправил и ко Пскову отряд под начальством
князя Мещерского. Здесь лучшие  люди  и  духовенство  сносились  с  войсками
Шуйского, желая сдать город московскому царю и  тем  усилить  свою  сторону,
низложить противников. Стрельцы, козаки, мелкие  люди,  крестьяне  проведали
это, отняли лошадей у лучших людей и отдали их стрельцам для битв с  отрядом
Мещерского, заключили жен отъехавших лучших  людей,  переписали  их  имения.
Козацкий атаман Корсяков дал знать в  Псков  о  приближении  Мещерского,  но
лучшие люди утаили это известие и посадили в тюрьму гонца.  Меньшие,  ничего
не зная, спокойно вышли все за город навстречу иконе богородицы,  приносимой
28 мая из Печерского монастыря, как вдруг пушечная пальба известила их,  что
неприятель у города. Несмотря на то, однако, что  страшный  пожар  опустошил
город, что две стены были взорваны, стрельцы отбились  в  своей  слободе  от
московского войска и дали время меньшим людям войти в город. При  этом  деле
был освобожден из тюрьмы гонец, присланный  Корсяковым;  а  вскорости  потом
двое духовных лиц, священник и дьякон, побежали за  стену  в  неприятельский
стан;  священник  был  схвачен,  предан  пытке  и  оговорил  много   других;
оговоренных также пытали, те оговорили еще других, и тогда  пролилось  много
крови больших людей. У пыток стояли самозванцевы воеводы,  но  меньшие  люди
вспомнили псковскую старину и мало слушались воевод; набатный  колокол,  как
прежде вечевой, сзывал народ на площадь, и здесь главным был  простой  мужик
Тимофей, прозвищем Кудекуша Трепец. Ему далось пуще всех, говорит летописец,
и воеводам указывал, и стоял крепко  у  пыток,  пристали  к  нему  и  другие
подобные же и овладели городом. Злоба меньших к лучшим поджигалась все более
и более: языки, пойманные на вылазках, говорили, что большие люди  пишут  из
Пскова, зовут к себе на помощь воевод царя Василия: "И бояр  многих  мучили,
жгли и ребра ломали, и часто приходили новгородцы с немцами и козаками, дети
боярские, новгородские и псковские, татары и стрельцы, и много было  битв  и
кровопролития,  крестьянам  и  пригородам  грабежа,  и  много  всякой   беды
псковичам".
   Уведомляя Скопина (от 2 июня 1609 года) о высылке против него Зборовского
и Шаховского и о нетерпении, с каким Москва и  все  города  ждут  его,  царь
Василий писал племяннику: "И тебе бы" боярину нашему, никак своим походом не
мешкать, нам и всему нашему государству помощь на  воров  подать  вскоре.  И
только божиею милостию и твоим промыслом, и раденьем государство от воров  и
от литовских людей освободится, литовские люди твоего прихода ужаснутся и из
нашей земли выйдут или по божией милости победу  над  собою  увидят,  то  ты
великой милости от бога, чести и похвалы от  нас  и  от  всех  людей  нашего
государства сподобишься, всех людей  великою  радостию  исполнишь,  и  слава
дородства твоего в нашем и окрестных государствах будет  памятна,  и  мы  на
тебя надежны, как на свою душу". Скопин еще 10 мая  выступил  из  Новгорода:
потеряв надежду взять Псков, он отозвал Мещерского, чтоб, не тратя  времени,
с соединенными силами спешить к Москве. Мы видели, что из Тушина выслан  был
против него Зборовский, у которого было тысяч до четырех войска,  поляков  и
русских; последних вел князь Григорий Шаховской: он  успел  освободиться  из
своего заключения во время занятия северских городов войсками  самозванца  и
пробраться в Тушино. У Торжка  встретился  Зборовский  с  передовым  отрядом
Скопина, бывшим под начальством Головина и Горна, и разбил его, но, узнав от
языков, что следом идет сам Скопин с большим войском, отступил к Твери,  где
соединился с козаками Кернозицкого. Скопин  с  своей  стороны  соединился  в
Торжке с смоленским ополчением и дал битву Зборовскому под Тверью: два крыла
поляков смяли русских и союзников  их,  но  средина  обратилась  в  бегство,
опомнилась, только  пробежавши  несколько  миль,  и  возвратилась  к  своим,
торжествующим победу; но эта победа была сомнительна,  потому  что  шведская
пехота не уступила поле битвы и  только  ночью,  когда  битва  прекратилась,
отступила  к  оставленному  назади  обозу.  Поляки,   именно   те,   которые
действовали с успехом во время дня, советовали также  немедленно  отступить,
указывая на превосходство сил Скопина, но те, которые бежали, желая смыть  с
себя пятно, настояли, чтобы не уходить от Твери. Зборовский требовал,  чтобы