Валентина Ивановна Легкова
   Друг  Сергея Яковлевича Ребрикова, познакомилась с ним  в  1979
году, с 1987-го до конца его дней брала у него уроки вокала.
   
   «Смогу ли я быть вашей ученицей?..»
   «Говорить  о  том,  кто в течение более чем  двадцати  лет  был
учителем,   другом   и   просто  незаменимым  человеком,   готовым
поддержать, дать совет в трудную
   минуту, непросто, а писать еще сложнее... Думаю,
   каждый,  кто  хорошо знал Сергея Яковлевича, вспоминает  о  нем
как о надежном, верном, добром, справедливом и мудром товарище. Он
прошел  трудную  школу жизни, однако не очерствел,  не  озлобился,
остался удивительным человеком, певцом и гениальным педагогом.  Он
умел  найти подход к любому ученику и «проявить» наиболее яркие  и
индивидуальные певческие данные каждого.
   Я  познакомилась с Сергеем Яковлевичем в 1979 году, когда мы  с
сыном  Володей  в  очередной раз пришли в Большой театр  послушать
Владислава  Ивановича  Пьявко в опере  «Пиковая  дама».  Во  время
перерыва  моя  знакомая  Юлия  Георгиевна  (в  прошлом  пианистка)
представила  нас  Сергею Яковлевичу Ребрикову.  Сказала,  что  это
педагог  Владислава  Ивановича Пьявко, а нас охарактеризовала  как
поклонников  его таланта. Сергей Яковлевич понравился  нам  сразу:
статный седой мужчина с умными глазами и прият-
   ной,  доброй  улыбкой  (ему было около семидесяти  лет).  Тогда
меня  удивил  его вопрос: «А сын поет?» (Теперь я понимаю,  что  в
этом  ничего странного не было.) Я ответила, что нет,  но  увлечен
серьезной музыкой и хорошим вокалом. Антракт закончился, надо было
возвращаться в зал. Тогда Сергей Яковлевич попросил наш телефон, я
назвала  номер  (записывать не было времени), не надеясь,  что  он
запомнит со слов. Каково же было мое удивление, когда через день в
квартире  раздался  звонок,  и Сергей Яковлевич  пригласил  нас  с
Володей   в  гости.  Мы  были  не  готовы,  но  поехали.  Конечно,
волновались.  Встретил он нас как своих старых  знакомых:  просто,
спокойно  и  радушно.  Посидели, познакомились,  маэстро  осмотрел
горло  у  Володи  и сказал, что пока он будет петь баритоном.  Так
начались наши встречи и занятия. Это был новый и очень важный этап
жизни.
   Занимались  они с Володей два-три раза в неделю (у  нас  или  у
него), я часто присутствовала на уроках. Мне было интересно,  я  с
детства  любила классику и приобщала к этой культуре сына. Поэтому
gm`jnlqrbn  с  Сергеем Яковлевичем Ребриковым восприняла  как  Дар
Божий и была счастлива!
   Прошло  несколько лет, Володя окончил театральное училище  и  в
1983  году пошел в армию. Сергей Яковлевич был на проводах.  Мы  к
тому  времени  очень подружились. Я часто ездила  к  нему  слушать
уроки  (начиная от колоратурного сопрано до баса), он приезжал  ко
мне  с  учениками. Вместе мы ходили на концерты, оперные спектакли
(по приглашению Владисла-
   ва Ивановича Пьявко и Ирины Константиновны
   Архиповой),   на   конкурсы  имени   Чайковского,   где   Ирина
Константиновна  была  председателем комиссии.  Для  меня  открылся
новый  мир:  удивительный и прекрасный. Я брала  отпуск  на  время
конкурса,  чтобы  прослушать все туры,  даже  домой  не  ездила  в
перерыве между дневным и вечерним прослушиванием. И хотя  я  очень
переживала за сына (он служил в Карелии, в погранвойсках),  Сергей
Яковлевич всегда находил слова, чтобы успокоить.
   В  декабре  1985  года  сын  пришел  из  армии  и  снова  начал
заниматься с Сергеем Яковлевичем. К сожалению, это продолжалось не
очень  долго.  Раньше  он  занимался как баритон,  а  после  армии
маэстро  стал  перестраивать  его  на  тенора.  Что-то  здесь   не
сработало... Однажды Володя пришел и сказал, что больше заниматься
не  будет.  Для меня это был удар! Но я ничего не могла сделать  –
так  решили  он  и  его невеста. Оля училась в  ГИТИСе  –  девочка
благородная,  порядочная, умная. Ждала  сына  два  года,  пока  он
служил.  Потом  свадьба...  Сергей  Яковлевич,  разумеется,  тогда
приезжал и был душой компании: он играл на фортепьяно, рассказывал
анекдоты, читал стихи, показывал фокусы и даже гадал по руке!
   Летели  годы...  Я  ходила  в  театр,  на  концерты,  конкурсы,
продолжала  бывать  на  занятиях  Сергея  Яковлевича.  Он   просто
завораживал: если что-то на уроке «не шло», Ребриков находил метод
и добивался своего. Состояние ученика менялось – это было видно по
глазам!  И однажды мне захотелось попробовать петь самой, серьезно
учиться  вокалу. Выбор педагога был очевиден, но я боялась сказать
об   этом  Сергею  Яковлевичу.  Если  подходить  здраво,  не  имея
музыкального образования, не зная даже нотной грамоты,  было  даже
глупо о таком думать. Но желание оказалось столь велико, что я все
же  решилась.  Спросила: «Смогу ли я быть  вашей  ученицей?»  –  и
замерла,  боясь поднять на него глаза. Пауза... И спокойный  ответ
маэстро: «Сначала мне нужно посмотреть твой инструмент». Я затаила
дыхание.  После  осмотра  он сказал, что можно  начать,  но  будет
намного  труднее, чем молодым, и еще слегка упрекнул:  «О  чем  ты
думала  все  эти  годы, мы бы уже столько сделали...»  После  чего
добавил: «Ничего, потихоньку все получится». Так начались занятия.
Я  учила ноты, занималась сольфеджио, вокалом. С каким восторгом с
нотами  в  руках  я  ездила  на уроки! Я  снова  чувствовала  себя
студенткой.  Сын  подсказывал, если что-то  было  непонятно,  и  я
чувствовала, что его интересуют мои занятия. Получалось  непросто,
но  постепенно  я  осваивалась и шла дальше. Были слезы,  моменты,
когда  бросала  все на какое-то время. Но жить без  этого  уже  не
могла,  поэтому  с еще большим рвением снова начинала  заниматься.
После  перерыва,  как правило, сипела, но Сергей Яковлевич  быстро
все исправлял. Кстати, когда учитель приезжал ко мне заниматься, в
комнату  приходила  моя внучка (ей тогда было около  пяти  лет)  и
внимательно слушала весь урок…
   Как  педагог Ребриков был уникален! Я присутствовала на  уроках
у  многих учителей вокала (в консерватории, в ГИТИСе), но у Сергея
Яковлевича  было  все  иначе, гораздо  эффективнее:  казалось  бы,
странный  прием,  и тут же результат. К нему приходили  из  многих
музыкальных заведений: исправлять голос, развивать талант. У  него
была  своя  школа,  свой подход. Хочется отметить интеллигентность