ревнивые  хранители  столь ценных сокровищ.  Наберитесь же терпения. История
пока  еще не  такова,  какой должна быть. Но  это  не основание валить на ту
историю, какая может быть  создана, бремя  ошибок,  присущих  лишь  истории,
дурно понятой.
     Удивительное  разнообразие  наших материалов  порождает,  однако,  одну
трудность,  правда,   настолько   серьезную,  что  ее  можно  причислить   к
трем-четырем великим парадоксам профессии историка.
     Было бы большим заблуждением считать, что каждой исторической  проблеме
соответствует  один-единственный  тип  источников, применимый  именно в этом
случае. Напротив, чем больше исследование устремляется к явлениям глубинным,
тем  скорее  можно  ждать света от сходящихся  в  одном  фокусе лучей --  от
свидетельств   самого   различного  рода.  Какой  историк   религии  захочет
ограничиться перелистыванием  теологических  трактатов или сборников гимнов?
Он  хорошо  знает:   об  умерших   верованиях  и   чувствах  нарисованные  и
скульптурные  изображения  на  стенах  святилищ,  расположение  и  убранство
гробниц скажут ему. пожалуй, не меньше, чем многие сочинения. Наши знания  о
германских  нашествиях основаны не только  на  чтении хроник и грамот, но  в
такой же мере на раскопках  погребений и на изучении названий местностей. По
мере приближения к нашему времени требования, понятно, меняются. Но от этого
они  не   становятся   менее   настоятельными.  Неужели  нам,  чтобы  понять
современное общество, достаточно погрузиться в чтение  парламентских дебатов
или  министерских  документов?  Не  нужно  ли  вдобавок   уметь  истолковать
банковский  баланс,  текст для  непосвященного  еще  более  загадочный,  чем
иероглифы?  Может ли историк эпохи, в которой  царит машина,  примириться  с
незнанием того, как устроены машины и как они изменяются?
     Если  почти  всякая  человеческая  проблема требует умения  оперировать
свидетельствами  всевозможных  видов,  то  технические приемы  исследования,
напротив, неизбежно различаются в зависимости от типа свидетельств, Освоение
каждого из них  требует немалого времени, полное владение-- еще более долгой
и постоянной практики. Лишь очень немногие ученые могут  похвалиться умением
одинаково  хорошо  читать  и  критически  разбирать  средневековую   хартию,
правильно толковать  названия местностей //40// (а  это прежде всего-- факты
языка),   безошибочно   датировать  предметы   доисторического,  кельтского,
галло-романского   быта,  анализировать  растительный   покров  луга,  нивы,
пустоши. Но без всего этого можно ли описать историю  заселения какой-нибудь
местности? Мне кажется, мало найдется наук, которым приходится  пользоваться
одновременно  таким огромным количеством разнородных орудий.  Причина в том,
что  человеческие  факты-- самые сложные. Ибо  человек-- наивысшее  создание
природы.
     Историку  полезно  и,  на  мой  взгляд,  необходимо  владеть,  пусть  в
минимальной степени, основными приемами  его  профессии.  Хотя бы для  того,
чтобы уметь заранее оценить надежность орудия и трудности в обращении с ним.
Перечень  "вспомогательных  дисциплин",  рекомендуемых  начинающим,  слишком
краток. По  какой  абсурдной логике людям, которые  добрую  половину времени
обучения могут знакомиться с предметом  своих занятий лишь  через посредство
слов, позволяют, наряду  с прочими  пробелами, не знать основных  достижений
лингвистики?
     Однако какими  бы разнообразными познаниями  мы ни  стремились наделить
наиболее вооруженных исследователей,  они всегда --  и,  как  правило, очень
скоро-- доходят до определенного предела. И тут уж  нет иного выхода,  кроме
как   заменить   многообразную   эрудицию   одного  человека   совокупностью
технических  приемов,  применяемых  разными   учеными,  но  направленных  на
освещение одной  темы. Этот метод  предполагает готовность  к  коллективному
труду. Он  также требует предварительного  определения,  по общему  уговору,
нескольких крупных ведущих  проблем. До  такого отрадного  положения нам еще
очень далеко. Но будем верить, что оно наступит и в значительной мере станет
определяющим для будущего нашей науки.
     " 3. Передача свидетельств."

     Одна из  самых трудных задач для историка-- собрать документы, которые,
как  он  полагает, ему понадобятся.  Он может  это  сделать  лишь с  помощью
различных   путеводителей:   инвентарей  архивов  или   библиотек,  музейных
каталогов, библиографических  списков всякого рода.  Порей встречаешь этаких
верхоглядов, удивляющихся  тому,  что  на подобную  работу тратится  столько
времени как  создающими их учеными,  так и  другими серьезными  работниками,
которые ими пользуются. Но разве  часы, затраченные на такое дело, хоть и не
лишенное  тайной  прелести,  но уж  безусловно  не  окруженное романтическим
ореолом,  не избавляют в  конечном счете  от  самого  дикого расточительства
энергии?  Если  я увлекаюсь историей  культа святых,  но, допустим,  не знаю
Bibliotheca  Hagiographica  Latina  отцов-болландистов  ,  то  неспециалисту
трудно представить,  скольких усилий,  до  нелепого  бесплодных,  будет  мне
стоить  этот пробел в научном багаже. Если уж действительно о чем-то жалеть,
так  не о  том,  что мы  можем  поставить на полки наших библиотек  изрядное
количество этих  пособий (пере //41// числение которых по  отраслям дается в
специальных указателях),  а о том что их пока еще недостаточно, особенно для
эпох  менее  далеких-  что  их   создание,  особенно  во   Франции,  лишь  в
исключительных  случаях ведется по разумно  намеченному комплексному  плану;
что их  публикация, наконец, слишком часто зависит от каприза  отдельных лиц
или  от  скупости  плохо  информированных   издательских  фирм.  Первый  том
замечательных  "Источников по истории  Франции", которым  мы  обязаны  Эмилю
Молинье, не был переиздан со времен первой публикации в 1901 г. Этот простой
факт стоит целого  обвинительного акта. Конечно, не орудие создает науку. Но
общество, хвастающееся своим уважением к наукам, не должно быть равнодушно к
их орудиям. И,  наверно, было бы разумно с его стороны не слишком полагаться
на  академические  заведения, условия  приема в которые,  благоприятные  для
людей преклонного  возраста и послушных учеников,  не очень-то  способствуют
развитию  предприимчивости.  Да.  у нас  не  только  Военная  школа и  штабы
сохранили  в  век  автомобиля  мышления  времен  запряженной  волами  телеги
17.
     Впрочем вехи-указатели, даже  превосходно сделанные,  мало чем  помогут
исследователю,  у  которого нет заранее представления о  территории, где ему
придется  вести  разведку.  Вопреки   тому,  что,   кажется,  иногда  думают
начинающие, источники отнюдь не  появляются по таинственному  велению свыше.
Их наличие или отсутствие в  таком-то архивном фонде, в такой-то библиотеке,
в такой-то  почве зависит от причин,  связанных  с  человеком  и превосходно
поддающихся анализу,  а  проблемы, возникающие в  связи  с перемещением этих
памятников,-- отнюдь  не просто упражнение в  технике исследования:  сами по
себе  они затрагивают  интимные аспекты  жизни  прошлого,  ибо речь  идет  о
передаче  воспоминаний  через  эстафету   поколений.  В   начале   серьезных
исторических  трудов автор обычно дает  список  шифров  архивных материалов,