Иллюстрацией к этим проникновенным и пророческим  словам,  опрокинутым  в
прошлое, может по существу служить любая из глав "Калевалы". Здесь все хотят
любить и радоваться. Но большинство героев ждет либо жестокое разочарование,
либо смерть, которая точно следует по пятам главных  персонажей.  Даже  само
действие в  ряде  случаев  переносится  в  Страну  мертвых  -  Туонелу,  где
протекает подземная река Манала, состоящая из острых мечей и копий. Именно в
ее смертоносных водах гибнет Лемминкайнен.  В  подземное  же  царство  Туони
отправляется и Вяйням„йнен в поисках магического  заклинания.  Там-то  он  и
встречает хтонического  великана  Випунена,  проникает  к  нему  в  нутро  и
устраивает во чреве исполина кузнецу. Правда, в записанных,  переведенных  и
опубликованных рунах зловещая Манала выглядит, как  обыкновенная  река  (что
обусловлено утратой рунопевцами к моменту  записи  древнего  мифологического
мироощущения и большинства мифологических подробностей).
   В "Калевале" бушуют страсти под стать классическим трагедиям. Чего  стоит
только сюжетная линия, связанная с одной из самых трагических фигур поэмы  -
юноши Куллерво (полное имя - Куллервойнен). Он стал прямым виновником смерти
первой жены Ильмаринена: изощренно отомстил ей за нанесенное оскорбление. Но
и сам понес заслуженную и еще более страшную кару. Случайно он  соблазнил  и
обесчестил собственную сестру. Когда-то  -  еще  маленькой  девочкой  -  она
заблудилась в лесу и считалась погибшей. Куллерво встретил ее  уже  взрослой
девушкой. Когда же им  после  содеянного  греха  открылась  горькая  правда,
сестра, не вынеся позора, утопилась, а сам Куллерво после долгих мук совести
бросился на острие меча.
   Неисповедимы пути мировой поэзии. Мелодичные струны "Калевалы"  оказались
созвучными эпосу другого континента.  Спустя  много  веков  его  литературно
обработал Генри Лонгфелло во всемирно  известной  "Песни  о  Гайавате",  где
предания североамериканских индейцев  переданы  в  той  же  ритмике,  что  и
карело-финский эпос. Совпадающими оказались и многие мифологические  мотивы.
По-русски "Гайавата" зазвучала в переводе  Ивана  Бунина.  Перевод  оказался
настолько совершенным,  что  за  него  была  присуждена  Нобелевская  премия
(вдуматься только: русскому  поэту  -  за  перевод  с  английского  языка  -
индейского эпоса - в строфике "Калевалы"). Волшебные струны северного  Орфея
- Вяйням„йнена - легко и свободно звучат в русских стихах. Недаром  чарующие
звуки кантеле финского Бояна не только завораживали птиц, рыб и  зверей,  но
заставляли даже останавливаться Луну и  Солнце  и  спуститься  пониже,  дабы
послушать бессмертные и сладкозвучные руны. Нам  же,  современным  читателям
"Калевалы",  она  помогает  постичь  собственное  гиперборейское  прошлое  и
проникнуться его неповторимым мироощущением


   ПОД МАТЕРИНСКИМ КРЫЛОМ


                                                                  Склоняясь ниц, овеян ночи синью,
                                                                  Доверчиво ищу губами я
                                                                 Сосцы твои, натертые полынью,
                                                                                О, мать-земля!
                                                                             Максимилиан Волошин


   Но где же тот ключ, который позволяет приоткрыть тайны  минувших  времен?
Да вот же он перед нами - сокрыт в архаичных  стихах  хотя  бы  вс„  той  же
Голубиной книги! Вдумайтесь в вопросы, которые волновали наших пращуров:

   <...>Кая земля всем землям матu?
   Которо море всем морям матu?
   Кое возеро всем возерам матu?
   Кая река всем рекам матu?
   Который город городам матu?
   Котора церква всем церквам матu?
   Котора птица всем птицам матu?
   Который звире всем звирям матu?
   Кая гора всем горам матu?
   Который камень каменям матu?
   Кое древо всем древам матu?
   Кая трава всем травам матu?

   Именно тут  и  обнаруживается  любопытнейшая  деталь,  которая  позволяет
проникнуть в самую сокровенную тайну древнего мировоззрения:  в  приведенном
варианте владыки природных царств и стихий величаются не отцами, а  матерями
(наподобие того, как это запечатлелось и в известной поговорке "Киев -  мать
городов русских", хотя и название Киева  и  слово  "город"  мужского  рода).
Например: Который камень камням матu [ударение на последнем  слоге]?  Ответ:
Белый (А)латырь-камень всем камням матu. Что же  сие  означает  в  глубинном
социокультурном  аспекте?  А  вот  что:  многие  вопросы   Голубиной   книги
зародились еще в те времена, когда господствовали матриархальные  отношения,
а мать была главой рода, "царицей" племени и т.п.
   Сохранилось ли имя той древней матери? Сохранилось - наиболее близкое нам
по времени и по духу. Это - Мать Сыра  Земля!  Именно  к  ней  и  обращались
русские люди во вс„ тех же "духовных стихах":

   Каялся-то добрый молодец сырой земли,
   Как сырой земли да сырой матери:
   "А прости, прости, сыра матери,
   И меня прости, покай да добра молодца"<...>

   Но и сама Мать Сыра Земля просит  перед  самим  Господом  Богом  за  весь
грешный род людской:

   Растужилась, расплакалась Матушка Сыра Земля
   Перед Господом Богом:
   "Тяжел мне, тяжел, Господи, вольный свет!
   Тяжелей, много грешников, боле беззаконников!" <...>

   Почувствовав  приближение  смерти,  уморенная  голодом  боярыня  Морозова
вспоминает прежде всего не христианского  Бога  и  даже  не  семью  свою,  а
глубинные основы человеческого бытия, восходящие к Матери Сырой Земле:  "...
Не подобно телу моему в нечистоте  одежды  возлечь  в  недрах  Матери  своей
Земли"  [выделено  мной.  -  В.Д.].  В  самом  деле,  когда   пращуры   наши