хозяйка,  как видно, женщина честная Hola, ma cherieвас  свои золотые вещи, свой бархат, свои шелка, перину, кадильницу, кувшин,
постельное  белье и все остальное. Я возьму с собой только деньги в холщовой
сумке  и шкатулку с розовым сахаром - ее мой капитан посылает в подарок леди
Лоринг. Вы сохраните мои сокровища до моего возвращения?
     ______________
     
     - Я  спрячу  их  в самый надежный тайник, добрый лучник. Когда бы вы ни
вернулись, они будут ждать вас.
     - Вы  истинный друг! - воскликнул лучник, беря ее руку. - Вот это bonne
amie.  Хороши  английская  земля  и  английские женщины, а также французское
вино  и  французская добыча. Я скоро вернусь, мой ангел. Человек я одинокий,
моя  прелесть,  и  когда-нибудь,  когда  с войнами будет совсем покончено, я
обоснуюсь...  Ах,  mechante,  mechanteНу,  Джон,  солнце  уже  стоит  над  деревьями;  когда  сигнальщик протрубит
"Лучники, вперед", ты должен действовать расторопнее, чем нынче.
     ______________
     
     - Я только и жду этого, - сердито заявил Хордл Джон.
     - Итак,  нам  пора  уходить.  Adieu  ma vieрасходы,  и  еще  останется  на  ленты  к ближайшей ярмарке. Не забывай Сэма
Эйлварда,  ибо  его  сердце будет вечно принадлежать тебе одной и тебе тоже,
ma  patite!  А теперь - вперед, и пусть святой Юлиан пошлет нам еще такие же
хорошие места для стоянки.
     ______________
     
     Солнце  уже  поднялось  над  лесами Эшерста и Денни и уже ярко светило,
хотя  восточный  ветер нес приятную свежесть и золотые листья целыми пучками
вспыхивали  на  деревьях.  На  главной  улице Линдхерста путникам пришлось с
трудом  прокладывать  себе  дорогу,  ибо  городок  так  и кишел гвардейцами,
конюхами  и  доезжачими  королевской  охоты.  Сам король остановился в замке
Мэлвуд,  но  многие  из  его  свиты  вынуждены  были  искать  пристанища где
придется  -  хотя  бы в сельских хижинах и шалашах. То там, то тут маленький
герб  в  окне  без стекла показывал, что здесь остановился рыцарь или барон.
Гербы   прочитывались   лучше,   чем  надпись,  потому  что  лучник,  как  и
большинство   людей   его   возраста,  был  хорошо  осведомлен  относительно
общепринятых геральдических знаков.
     - Вон  "Голова  сарацина" сэра Бернарда Брокаса, - заявил он. - Я видел
его  в  последний  раз во время схватки при Пуатье лет десять тому назад, он
держался  очень  мужественно.  Он состоит королевским конюшим и может нехудо
спеть  веселую песню, хотя его не сравнить с сэром Джоном Чандосом: тот всех
опередит  и  за столом и в седле. А вот три ласточки на лазурном поле - это,
должно  быть,  кто-то  из семьи Латтреллов. Судя по лунному серпу, вероятно,
второй  сын  старого сэра Хью; у него стрела прошла через лодыжку при взятии
Роморантэна  -  он  ринулся  в драку, прежде чем оруженосец успел надеть ему
ножные  латы.  А  вот петушиное перо - старинный знак Де Бреев. Я служил под
началом  сэра  Томаса  де  Брея,  тот  был  весел,  как  сорока, и страстный
фехтовальщик, пока так не растолстел, что доспехи на него не лезли.
     Так   болтал  лучник,  пробираясь  со  своими  двумя  спутниками  среди
брыкающихся   лошадей,  суетливых  конюхов,  пажей  и  оруженосцев,  которые
повсюду   стояли   кучками  и  спорили  о  достоинствах  хозяйских  коней  и
охотничьих  собак.  Когда  они  проходили мимо старинной церкви, стоявшей на
холме  слева  от  деревенской  улицы, двери церкви распахнулись, вышли толпы
верующих  и  стали  спускаться  по  извилистой  тропе;  они  шли от обедни и
шумели,  как  огромная стая пискливых соек. Увидев открытые церковные двери.
Аллейн  преклонил  колени  и  снял шляпу; но не успел он дочитать "Ave", как
его спутники исчезли за поворотом тропы, и ему пришлось бегом догонять их.
     - Что  это, - спросил он, - ни слова молитвы перед открытой дверью дома
божия? Как же вы можете надеяться, что он благословит ваш сегодняшний день?
     - Друг  мой, - отозвался Хордл Джон, - я так много молился за последние
два  месяца,  не  только  днем,  но и во время утрени, вечерни и всех других
служб,  что  у  меня  чуть  голова  не  отвалилась  от поклонов. По-моему, я
немного перемолился.
     - Как  можно  быть  слишком религиозным? - воскликнул Аллейн с глубокой
серьезностью.  -  Только  благочестие  действительно  и приносит нам пользу.
Человек  равен  скоту, если он живет со дня на день, ест, пьет, дышит, спит.
Лишь  когда  он  поднимается  над  собой  и  созерцает себя своими духовными
очами,  он становится поистине человеком. Подумай, как это было бы печально,
если б кровь Искупителя пролилась напрасно.
     Боже  правый, парень краснеет, точно девица, а проповедует, точно целая
коллегия кардиналов! - воскликнул лучник.
     - Я  и  правда краснею оттого, что существо столь слабое и недостойное,
как  я,  пытается  объяснить другому вещи, которые ему самому представляются
очень трудными.
     - Хорошо   сказано,   mon   gargonСпасителя,  то  это была прескверная история. Добрый падре во Франции прочел
нам  по  записи  всю  правду о ней. Солдаты настигли его в саду. Может быть,
апостолы  Христовы  и  были  людьми  святыми,  но  как  воинам им грош цена.
Правда,  один,  сэр Петр, действовал как настоящий мужчина; но - если только
его  не  оклеветали  он  отсек  слуге  всего  лишь  ухо, а рыцарь не стал бы
хвалиться  таким  подвигом.  Клянусь  десятью  пальцами! Будь я там с Черным
Саймоном  из  Нориджа  и  несколькими  отборными  людьми из Отряда, мы бы им
показали!  А  если  уж  ничего бы не смогли поделать, мы бы этого лжерыцаря,
сэра  Иуду,  так  истыкали английскими стрелами, что он проклял бы тот день,
когда взял на себя столь подлое поручение.
     ______________
     
     Молодой  клирик  улыбнулся, слушая, с какой серьезностью рассуждает его
спутник.
     - Когда  бы  Он  хотел  помощи, - сказал Аллейн, - Он мог бы призвать с
небес  сонмы  архангелов.  Так  зачем  Ему  ваш убогий лук и стрелы? А кроме
того, вспомните Его собственные слова: "Поднявший меч от меча и погибнет".
     - А  разве для мужчины это не самая лучшая смерть? - удивился лучник. -
Кабы  моя  воля,  я  хотел  бы  пасть  именно  так;  но, заметь, не во время
какой-нибудь  случайной стычки, а в большом суровом сражении, чтобы над нами
развевалось  прославленное  знамя  со  львом,  впереди  пылала  орифламма, а