воду, над  которой  я  столько  колдовала,  к  своим  алым  губам  и  выпьет
пятьдесят капель, твоя месть свершится, о мой Гармахис! Ах, если бы я  могла
быть там, с тобой, и видеть, как  погубившая  тебя  погибнет!  Ах-ха!  Какое
сладостное зрелище!
     - Месть - это стрела, которая часто поражает того, кто ее  выпустил,  -
ответил я, вспомнив слова произнесенные Хармианой.


                                Глава VIII,
                 повествующая о последнем ужине Клеопатры;
               о том, как Хармиана пела ей прощальную песнь;
                    как Клеопатра выпила смертельный яд;
                      как Гармахис открыл ей свое имя;
               как вызвал перед нею духов из царства Осириса
                       и о том, как Клеопатра умерла

     Утром Клеопатра, получив согласие Октавиана, отправилась в  усыпальницу
Антония и долго плакала, сетуя, что  боги  Египта  оставили  ее.  Поцеловала
гроб, осыпала его цветами  лотоса  и,  вернувшись,  погрузилась  в  бассейн,
после чего ее умастили благовониями, облекли в роскошнейший из  ее  нарядов,
и вместе с Ирадой, Хармианой и со мной она села ужинать. Во время ужина  она
вдруг загорелась безудержным весельем - так порою ярко  вспыхивает  закатное
небо;  она  опять  смеялась,  блистательно  шутила,  как  в  былые  времена,
рассказывала о пирах, которые устраивали они с  Антонием.  Никогда  не  была
она столь прекрасной, как в тот последний  роковой  вечер  перед  свершением
моей мести. И так случилось, что, вспоминая о пирах, она  заговорила  о  том
пире в Тарсе, когда растворила и выпила жемчужину.
     - Как странно, - сказала она, - как странно,  что  в  последние  минуты
перед смертью из всех пиров Антоний вспомнил именно этот  и  повторил  слова
Гармахиса. Ты помнишь, Хармиана, того египтянина?
     - О да, царица, я его помню, - помедлив, ответила Хармиана.
     - А кто был этот Гармахис? - спросил я, ибо мне хотелось знать,  хранит
ли ее сердце печаль обо мне.
     - Я расскажу тебе. Странная тогда случилась история, но  теперь,  когда
все счеты с жизнью кончены, ее можно рассказать, ничего  не  страшась.  Этот
Гармахис был потомок древних фараонов Египта  по  прямой  линии,  его  тайно
короновали на царство в Абидосе и послали сюда,  в  Александрию,  возглавить
могучий  заговор,  который  составили   египтяне,   желая   свергнуть   нас,
царственных Лагидов. Он приехал, проник во дворец и  занял  должность  моего
астролога, ибо обладал великими познаниями в древнем искусстве магии  -  как
и ты, Олимпий, - и к тому же был удивительно красив.  Он  должен  был  убить
меня и стать фараоном. Да, это был могущественный враг, ибо его  поддерживал
почти весь Египет, а у меня сторонников было  мало.  Но  в  ту  самую  ночь,
когда ему надлежало осуществить свой замысел,  за  несколько  минут  до  его
прихода ко мне явилась Хармиана и  рассказала  о  заговоре,  тайна  которого
открылась ей случайно. Я ничего тебе не говорила, Хармиана, но  очень  скоро
усомнилась, что ты и в  самом  деле  узнала  о  заговоре  случайно:  клянусь
богами, я уверена: ты любила Гармахиса и предала его из  мести,  потому  что
он тебя отверг, и по  той  же  причине  потом  не  захотела  стать  женой  и
матерью, а это противно природе женщины.  Признайся,  Хармиана,  я  угадала?
Сейчас, когда в глаза нам глядит Смерть,  можно  признаваться  во  всем  без
боязни.
     Хармиана задрожала.
     - Да, это правда, о царица;  я  тоже  принадлежала  к  заговорщикам,  и
когда Гармахис отверг мою любовь, я предала его; из-за моей великой любви  к
нему я осталась на всю жизнь одна. - Она взглянула на меня,  встретилась  со
мною взглядом и смиренно опустила ресницы.
     - Ага, я не ошиблась. Кто поймет сердце женщины? Не думаю, однако,  что
твой Гармахис был благодарен тебе за твою любовь.  А  ты,  что  скажешь  ты,
Олимпий? Ах, Хармиана, Хармиана,  значит,  и  ты  оказалась  предательницей.
Поистине, монархов на каждом шагу подстерегает измена.  Но  я  прощаю  тебя,
ибо с тех пор ты служила мне верно и преданно.
     Но мы отвлеклись от Гармахиса. Убить его я не посмела  -  боялась,  что
огромная армия его сторонников в ярости поднимется против меня и  сбросит  с
трона. Но события приняли  неожиданный  оборот.  Нужно  сказать,  что,  хотя
Гармахис готовился меня убить, он, сам того не понимая, полюбил  меня,  а  я
довольно скоро об этом догадалась. Конечно, я с  самого  начала  постаралась
завоевать его, ведь он был так хорош собой и  образован;  а  если  Клеопатра
захотела, чтобы ее полюбили, ни одно  мужское  сердце  не  могло  перед  ней
устоять. И потому когда он пришел  ко  мне  с  кинжалом  в  складках  своего
одеяния, чтобы убить, я пустила  в  ход  все  свои  чары  обольщения,  желая
отнять у него волю, и кто усомнится, что в этом  поединке  женщина  победила
мужчину? О, забыть ли мне взгляд, каким  глядел  на  меня  этот  поверженный
царевич,  этот  нарушивший  священные  обеты  жрец,  этот  утративший   свою
законную корону фараон, когда я дала  ему  маковый  отвар  и  он  беспомощно
проваливался в сон, который навеки отнимал у него честь и  славу!  Однако  я
увлеклась Гармахисом, хотя любовью это чувство не назовешь, но потом он  мне
наскучил - уж очень он был учен и мрачен, больная совесть и вина мешали  ему
предаваться веселью. А он - он  любил  меня,  поистине  забыв  обо  всем  на
свете, тянулся ко мне, как пьяница к вину, которое  его  губит.  В  надежде,
что я стану его супругой, он  открыл  мне  тайну  сокровища,  спрятанного  в
пирамиде Менкаура, ибо в то время мне были необходимы средства, и мы  вместе
с ним спустились в ужасную гробницу и извлекли сокровище из  груди  мертвого
фараона. Смотрите, вот этот изумруд тоже лежал  там!  -  И  она  указала  на
огромного скарабея, которого извлекла из груди божественного Менкаура.  -  И
вот я, испугавшись тех страшных слов, которые были начертаны в  усыпальнице,
и чудовища, которое мы видели в гробнице, -  ах,  почему  это  омерзительное
воспоминание явилось мне сейчас? - а также из политических соображений,  ибо
мне хотелось завоевать любовь Египта,  решила  стать  супругой  Гармахиса  и
объявить  всему  миру,  что  он  -  истинный  законный  потомок  фараонов  и
коронованный на царство фараон, а потом с его  помощью  защищать  Египет  от
Рима. Ведь как раз в то время Деллий  привез  мне  от  Антония  послание,  в
котором триумвир требовал, чтобы я явилась к нему на  суд,  и  после  долгих
размышлений решила  объявить  Антонию  войну.  Но  как  раз  когда  служанки
убирали меня для выхода в тронный зал, где я должна была дать ответ  Деллию,
явилась Хармиана, и я ей все рассказала, ибо хотела знать, что она думает  о
моем решении. Ты и  представить  себе  не  можешь,  Олимпий,  какая  великая
сила - ревность: с помощью этого крошечного клина  можно  расщепить  могучее
древо империи, этот тайный молот выковывает судьбы монархов!  Как,  мужчина,
которого Хармиана любит, станет моим мужем?! Станет мужем  женщины,  которую