личных отношений, хотя военная аристократия и пыталась создать о ней
представление только как о взаимном обмене дарами. При этом оказать
гостеприимство членам отдельных семей из других местностей могли позволить
себе не только те, кто уже были богаты: становясь каналами, через которые
удовлетворялись важные потребности общин, такие отношения могли и приносить
людям богатство. Xenos, друг гостя в Пилосе и Спарте, к которому Телемах
приходит, чтобы получить известия о своем "многостранствующем отце Одиссее"
(Odyssey: III), возможно, был таким торговым партнером, который благодаря
своему богатству возвысился и стал царем.
Возросшие возможности выгодной торговли с чужестранцами, безусловно, также
способствовали усилению уже произошедшего разрыва с этикой солидарности, с
общими целями и коллективизмом первоначально существовавших малых групп. Как
бы то ни было, малые общины либо освобождали некоторых индивидов от
обязательств, либо они сами вырывались из-под власти своих групп. И они
начинали не только устраивать новые общины, но и закладывали основы для
создания сети взаимосвязей с членами еще каких-то общин -- сети, которая, в
конце концов, в результате бесчисленных внутренних изменений и разветвлений
покрыла всю землю. Эти индивиды оказались способны внести вклад, пусть
неосознанно и непреднамеренно, в построение более сложного и всеохватывающего
порядка, выходящего далеко за рамки их собственного кругозора или кругозора их
современников.
Для создания подобного порядка покинувшие общину индивиды должны были иметь
возможность использовать информацию в целях, известных только им самим. Они не
смогли бы использовать ее таким образом без определенных благоприятствовавших
этому обычаев (например, обычая друга гостя), одинаково принятых и у них, и в
группах, живших от них в отдалении. Эти обычаи должны были быть общими; однако
конкретные знания и цели отдельных людей, следовавших таким обычаям, могли
различаться и могли основываться на информации, которой располагал только
данный индивид, что, соответственно, поощряло индивидуальную инициативу.
Дело в том, что группа не имела возможности попасть на чужую территорию мирным
путем; доступ туда, а, следовательно, и к знанию, которым не владели его
соплеменники, открывался только индивиду. Торговля могла основываться только
на специфических индивидуальных, а не на коллективных знаниях. Только растущее
признание индивидуализированной собственности могло сделать возможным подобное
применение личной инициативы. Морские купцы и другие торговцы
руководствовались личной выгодой; однако, вскоре, чтобы поддерживать уровень
богатства и жизненных средств возросшего населения их родных городов (это
произошло благодаря их стремлению извлекать прибыль из торговли, а не из
производства), стало необходимо постоянно проявлять инициативу при изыскании
все новых благоприятных возможностей для обмена.
Чтобы сказанное не давало повода к недоразумениям, нужно помнить, что вопрос,
почему люди когда-то установили тот или иной конкретный ранее неизвестный
обычай или ввели то или иное новшество, имеет второстепенное значение. Куда
важнее то, что для сохранения обычая или нововведения необходимо было
выполнение двух различных предпосылок. Во-первых, должны были существовать
условия, обеспечивающие возможность передачи из поколения в поколение
определенных обычаев, полезность которых необязательно сознавалась или
оценивалась по достоинству. Во-вторых, нужно было, чтобы державшиеся этих
обычаев группы получали явные преимущества, позволяющее им увеличиваться
быстрее других групп и, в конечном счете, вытеснять (или поглощать) те из них,
у которых подобных обычаев не было.

Торговля древнее государства
В конце концов, человеческий род сумел заселить большую часть земли достаточно
плотно, что дало возможность поддерживать жизнь значительного числа людей даже
в тех регионах, где нельзя было производить на месте никаких предметов
жизненной необходимости. Человечество, как один растянувшийся колосс,
распространилось по Земле вплоть до отдаленнейших ее уголков и научилось
повсюду добывать различные компоненты, необходимые для пропитания целого.
Поистине, в скором времени даже в Антарктиде тысячи горняков смогут, наверное,
добывать достаточные средства к существованию. Наблюдателю из космоса
заселенность земной поверхности и все большие изменения ее облика могут
показаться явлениями органического роста. На деле же все не так: это
происходило благодаря тому, что индивиды следовали традиционным обычаям и
правилам, а не повиновались требованиям инстинктов.
Отдельные торговцы и посредники редко бывают полностью осведомлены о том,
какие конкретные индивидуальные потребности они обслуживают (точно так же, как
это редко бывало известно и их предшественникам). Да им и ни к чему подобное
знание. Многие из этих индивидуальных потребностей еще и не существуют, они
возникнут в столь отдаленном будущем, что сейчас никто не в состоянии
предвидеть даже общие их контуры.
Чем больше знакомишься с экономической историей, тем более ошибочным начинает
казаться представление, будто высокоорганизованное государство было
кульминацией в развитии древней цивилизации. В исторических исследованиях
роль, которую играли правительства, сильно преувеличивается: по вполне
понятным причинам, мы гораздо больше знаем о действиях организованного
государства, чем о том, что было достигнуто в результате спонтанной
координации усилий индивидов. Примером иллюзии, обусловленной характером
сохранившихся документов и памятников, может служить история (надеюсь,
апокрифическая) об одном археологе, который, опираясь на тот факт, что самые
древние из дошедших до нас сведений о конкретных ценах высечены на каменных
столбах, заключил, что цены всегда устанавливались правительствами. Однако это
не идет ни в какое сравнение с рассуждением, встреченным мною в одной широко
известной работе: раз при раскопках вавилонских городов не было обнаружено
открытых площадей, значит, в то время там не могло быть никаких постоянных
рынков -- как будто в жарких странах такие рынки устраивали на открытом месте!
Правительства чаще препятствовали дальней торговле, чем выступали с
инициативой ее развития. Те правительства, что предоставляли индивидам,
занимавшимся торговлей, большую независимость и обеспечивали их безопасность,
в результате этих мер получали выгоды от обогащения информацией и роста
населения. Однако когда правительства осознавали степень зависимости своего
народа от ввоза определенных видов сырья и жизненно важных продуктов питания,
они сами пытались обеспечить их поставки тем или иным способом. Например,
некоторые правительства древности, когда им становилось известно из опыта
торговой деятельности индивидов о самом существовании необходимых населению
ресурсов, старались захватить эти ресурсы, организуя военные и колонизаторские
экспедиции. Афиняне были не первыми и, разумеется, не последними среди
предпринимавших такие попытки. Но было бы абсурдным заключать из этого -- как
сделали некоторые современные исследователи (Polanyi, 1945, 1977), -- что в
период наивысшего процветания и роста Афин их торговлей управляли в