мнения  за  и  против, и все так воодушевились, что под конец стали говорить
все  сразу,  не  слушая  друг  друга.  Уже  давно  ссыльные  так  приятно не
проводили  вечер.  На  следующий  день предложение Лозинского обсуждалось во
всех  коммунах и было принято с энтузиазмом. Составили план занятий, и через
неделю доктор открыл курсы блестящей лекцией по физиологии.
     Однако  многообещающее предприятие очень скоро рухнуло. Когда в городок
проникли  сведения  о  столь  небывалых  и  любопытных занятиях ссыльных, он
пришел  в  страшное  волнение.  Исправник  послал  за  Лозинским и с большой
важностью  предупредил  его,  что  чтение лекций является нарушением Правил,
строго запрещающих ссыльным заниматься всякого рода преподаванием.
     Доктор  рассмеялся  в ответ и попытался объяснить тупому чиновнику, что
соответствующая  статья  Правил  не касается занятий ссыльных друг с другом.
Если  им  разрешается  встречаться и беседовать, то нелепо было бы запретить
учить  друг  друга.  И  хотя  эта  статья  Правил осталась для исправника не
вполне  ясной,  он  на  этот  раз  все же прислушался к голосу разума или по
крайней   мере  сделал  вид,  что  соглашается  с  доктором.  К  счастью,  у
исправника   служил   секретарем   молодой  парень,  почти  окончивший  курс
гимназии,  и  поэтому на него смотрели в Городишке как на большого грамотея.
Случилось  так,  что  у  секретаря  был  брат,  участвовавший  в "движении",
поэтому  он  втайне сочувствовал ссыльным и всякий раз, когда это было в его
силах,  стремился оказать им добрую услугу. Юноша уже не раз помогал им, но,
по  понятным  причинам, они редко обращались к нему за содействием, и помощь
с  его  стороны  всегда  была  добровольной.  Он и на этот раз заступился за
ссыльных   и  уговорил  сильно  колебавшегося  исправника  удовлетворить  их
просьбу.  Но  они не подозревали, что враждебные силы уже начали действовать
и им грозила новая опасность.


x x x

     В  тот  же  день,  когда  вечерние тени уже опускались на Городишко, то
есть  между  двумя  и  тремя часами пополудни, по единственной улице городка
быстро  пробежала  странная  фигура  и  направилась  к  серому  дому рядом с
церковью.  Фигура  вся  была  покрыта мехом, нижние конечности были скрыты в
огромных  тяжелых  пимах  из  двойного  меха  -  шерстью  наружу  и  шерстью
вовнутрь,  напоминая  медвежьи  лапы.  Тело было закутано в салоп - мохнатую
шубу  из  оленьего  меха, похожую на стихарь, с длинными рукавами и откидным
капором;  руки  упрятаны  в  огромные  рукавицы,  похожие на подковообразные
меховые  мешки.  Так  как  мороз  доходил  до  сорока  градусов и дул резкий
северный  ветер,  то  капор  закрывал  все лицо, и, таким образом, все части
тела  этого  существа  -  голова,  руки  и  ноги  -  были покрыты коричневой
шерстью,  и  оно  походило  скорее  на  зверя,  пытающегося ходить на задних
лапах,   чем  на  человека,  а  если  бы  оно,  кроме  того,  опустилось  на
четвереньки,  иллюзия  была  бы полная. Но так как фигура представляла собой
одну  из самых элегантных красавиц Городишка, подобное предположение было бы
несколько  нелюбезным,  если  не  сказать больше. Эта дама была не кто иная,
как жена местного судьи, и отправилась она с визитом к попадье.
     Достигнув  серого  домика,  она  вошла  во  двор  и быстро поднялась на
крыльцо.  Здесь  она  откинула  капор,  открыв  широкое  лицо  с квадратными
челюстями  и с глазами столь же прозрачно-голубыми, как у рыб здешнего края,
одновременно  она  энергично  отряхивалась,  как  собака,  вылезшая из воды,
сбрасывая  снег, покрывавший ее меха. Затем она поспешила в комнаты и, найдя
попадью дома, сняла верхнюю одежду; подруги обнялись.
     - Слышала,  матушка,  что  студенты  затеяли?  -  возбужденно  спросила
судейша.
     На  Дальнем  Севере  политических  ссыльных  всех без различия называют
"студентами", хотя настоящих студентов среди них не более четвертой части.
     - Ах,  не  поминай  их  к  ночи!  Я  так боюсь, что они сыграют со мною
какую-нибудь  штуку,  и  всякий  раз,  когда  встречаюсь с ними на улице, не
премину  перекреститься  под  салопом. Ей-богу, правда. Только это и спасало
меня до сих пор от лиха.
     - Боюсь, что это больше не поможет.
     - Ах, пресвятая богородица! Что ты имеешь в виду? Я прямо вся дрожу!
     - Садись,   матушка,  все  тебе  расскажу.  Намедни  Матрена,  рыбница,
приходила  ко  мне  и  про все мне поведала. Ты знаешь, Матрена сдает им две
комнаты,  и вот она подслушала в замочную скважину. Не все она поняла, ты же
знаешь,  какая  она  дура, но все-таки поняла достаточно, чтобы об остальном
можно было догадаться.
     После  этого  судейша  со  множеством  возгласов,  оханий и отступлений
повторила  все  те  ужасы,  какие узнала от любопытной рыбницы, а остальное,
конечно, добавила от себя.
     Студенты,  мол,  задумали  дьявольское  дело:  хотели захватить город и
всех,  кто  в  нем  находится,  но,  так как это им не удалось, они теперь в
ярости.  Доктор - этот поляк - у них коновод. А поляки ведь способны на все.
Вчера  он  собрал  их  всех  в своей комнате и показывал им такие страсти! И
говорил им такое, такое! У тебя бы волосы дыбом встали, кабы услышала!
     - Ах, святые угодники! Рассказывай скорее, не то помру со страху!
     - Он показывал им череп - череп мертвеца!
     - Ой! Ой!
     - А  потом показал им книгу с красными картинками, да такими страшными,
что ты бы вся похолодела.
     - Ой, ой, ой!
     - Но  ты послушай, тут было еще и пострашнее. После того как он показал
им  все  это,  говоря  слова,  которые  православный  человек и повторить не
может,  поляк  и  заявляет:  "Через  семь  дней, говорит, у нас будет другая
лекция,  потом  еще  и  еще одна, и так до семи раз. А затем, после седьмого
урока..."
     Тут  гостья  повысила  голос  и  остановилась на миг, чтобы посмотреть,
какое действие произвели ее слова.
     - Ах! Ах! - стонала попадья. - Силы небесные, заступитесь за нас!
     - А  после  седьмой  лекции, говорит, мы будем сильны и могучи и сможем
взорвать  в  воздух весь этот городишко со всеми его жителями, до последнего
человека.
     - До последнего человека?! Ах!
     И  попадья  хотела  было  упасть  в  обморок,  но,  вспомнив  о близкой
опасности, взяла себя в руки.
     - А исправник - что он говорит?
     - Исправник  -  осел.  А может быть, эти интриганы склонили его на свою
сторону, может, он продался поляку.
     - Знаешь, что мы теперь сделаем, матушка? Пойдем к капитанше!