После окончания торжественного пира Лю Бэй поблагодарил императора и покинул
дворец. С тех пор люди стали величать его Лю Хуан-шу -- императорский
дядюшка Лю.

     Когда Цао Цао вернулся домой, к нему пришли советники во главе с Сюнь Юем:

     -- Сын неба признал Лю Бэя своим дядей. Пожалуй, это нам невыгодно.

     -- Да, он признал его дядей, -- спокойно сказал Цао Цао, -- но я буду
повелевать им посредством императорских указов. Он не посмеет не
повиноваться. К тому же я оставлю его в Сюйчане. Хотя он и близок к
государю, но я буду держать его в своих руках. Чего мне бояться?
Беспокойство причиняет мне не он, а тай-вэй Ян Бяо, который состоит в
близком родстве с Юань Шу. Его надо немедля убрать, а то, если он станет
союзником Юаней, беды не оберешься.

     По указанию Цао Цао, люди состряпали ложный донос, обвинив Ян Бяо в тайных
сношениях с Юань Шу. После этого Ян Бяо бросили в тюрьму, и Мань Чун получил
приказание прикончить его.

     Бэйхайский тай-шоу Кун Юн находился в это время в Сюйчане. Он и принялся
уговаривать Цао Цао:

     -- Можно ли из-за Юаней обвинять Ян Бяо? Ведь он происходит из рода, четыре
поколения которого известны своими добродетелями!

     -- На то воля императора, -- возразил Цао Цао.

     -- Когда Чэн-ван убил Чжао-гуна, мог ли Чжоу-гун сказать, что он не
причастен к этому?

     Цао Цао вынужден был отказаться от своего намерения. Однако он лишил Ян Бяо
всех должностей и сослал в деревню.

     И-лан Чжао Янь позволил себе выразить возмущение таким самоуправством, за
что был схвачен и казнен по приказу Цао Цао. Этим Цао Цао навел страх на
всех чиновников.

     -- Ваша слава растет с каждым днем, -- желая угодить Цао Цао, сказал
советник Чэн Юй. -- Почему бы вам не принять титул ба-ван?

     -- У династии еще много сторонников, и я не хочу действовать опрометчиво,
-- сказал Цао Цао. -- Я уговорю Сына неба поехать на охоту, а там посмотрим.

     Приказав выбрать лучших коней, ястребов и гончих собак, приготовив лук и
стрелы и собрав за городом воинов, Цао Цао явился просить императора принять
участие в охоте.

     -- Боюсь, что охота не совсем пристойная вещь, -- сказал император.

     -- Древние императоры и князья четыре раза в год выезжали на охоту, чтобы
показать Поднебесной свое могущество, -- напомнил Цао Цао. -- Сейчас вся
страна пребывает в состоянии беспорядка, и потому как раз время на
торжественной охоте поупражняться в военном деле.

     Император не решился возражать. Он прицепил к поясу драгоценный резной лук,
наполнил колчан стрелами с золотыми наконечниками, сел на коня и в
сопровождении свиты покинул город.

     Лю Бэй и его братья, вооруженные кривыми луками, вместе с несколькими
десятками всадников присоединились к императорскому выезду.

     Цао Цао ехал на своем рыжем коне, которого звали Летающая молния, в
сопровождении многотысячной свиты. Охота предполагалась в Сюйтяне, и воины
должны были оцепить это место на двести ли в окружности.

     Цао Цао ехал рядом с Сыном неба, отставая от него лишь на голову коня.
Позади следовали только близкие Цао Цао военачальники. Гражданские и военные
чины отстали далеко позади -- никто из них не осмеливался приблизиться.

     Не доезжая Сюйтяня, император заметил стоявшего у обочины дороги Лю Бэя.

     -- Мы хотели бы сегодня посмотреть охотничье мастерство нашего дядюшки, --
сказал император.

     Лю Бэй, выполняя повеление, вскочил на коня. И как раз в этот момент из
травы выскочил заяц. Лю Бэй метким выстрелом сразил его на бегу. Император
вскрикнул от изумления. Обогнув склон горы, они заметили, как из зарослей
терновника выбежал большой олень. Император выстрелил три раза, но
промахнулся.

     -- Стреляйте вы! -- обратился он к Цао Цао.

     Цао Цао взял у императора лук и стрелу с золотым наконечником и выстрелил.
Стрела вонзилась оленю в спину, и тот упал.

     "Вань суй!" -- раздались крики. Окружающие, увидев стрелу с золотым
наконечником, решили, что стрелял император и бросились его поздравлять. Цао
Цао выехал вперед и стал принимать поздравления. Все побледнели.

     Гуань Юй, стоявший за спиной у Лю Бэя, нахмурил свои шелковистые брови и,
сверкая налитыми кровью глазами, выхватил меч и бросился было к Цао Цао. Но
Лю Бэй метнул на брата такой грозный взгляд, что у того руки опустились. Лю
Бэй поклонился Цао Цао и произнес:

     -- Вы бесподобно стреляете, господин чэн-сян! В целом мире не найти другого
такого стрелка!

     -- Это счастливая удача Сына неба! -- улыбнулся Цао Цао и, повернувшись к
императору, стал поздравлять его. Однако лук он императору не возвратил, а