лицо.

     Цзян Гань с улыбкой отвечал:

     -- Разве я вас обманул? Ведь я тогда приехал излить вам свою душу как другу
детства.

     -- Хорошо, но предупреждаю: если ты ныне надеешься уговорить меня сдаться,
так этому не бывать! Скорей высохнут моря и сгниют камни, чем я на это
пойду! В тот раз ты поступил нехорошо. Я тебя угостил, уложил спать вместе с
собой, а ты выкрал у меня письмо и уехал не попрощавшись. Мало того, ты
донес Цао Цао, и тот убил моих верных союзников Цай Мао и Чжан Юня и
расстроил мой план! Теперь ты опять явился! Ясно, что намерения у тебя
недобрые. Я не посмотрю на нашу старую дружбу! Я одним ударом разрублю ее!
Не знаю, что мне с тобой делать? Отправить обратно? Но через несколько дней
злодей Цао Цао будет разбит... Оставить у себя в лагере? Ты начнешь выдавать
мои секреты... Эй, слуги! Проводите Цзян Ганя в хижину в Западных горах!
Пусть там отдыхает. А разобью Цао Цао -- спроважу тебя обратно!

     Цзян Гань хотел что-то возразить, но Чжоу Юй уже удалился во внутреннее
помещение шатра. Слуги подвели коня, усадили Цзян Ганя в седло и увезли его
в горы. Только двое воинов остались при нем для услуг.

     Оказавшись в одиночестве, Цзян Гань не мог ни спать, ни есть. Ночью он
потихоньку вышел из хижины, чтобы полюбоваться звездами, которые точно роса
усыпали все небо. Цзян Гань остановился. Вокруг было тихо. Вдруг до него
донесся размеренный голос человека, читающего книгу. Цзян Гань сделал
несколько шагов в ту сторону и увидел небольшую соломенную хижину у самого
склона горы. Внутри мерцал светильник. Цзян Гань подошел поближе и заглянул
в щель. В хижине сидел человек и нараспев читал трактат Сунь-цзы о военном
искусстве. Рядом со светильником лежал обнаженный меч.

     "Это необыкновенный человек!" -- подумал Цзян Гань и постучался.

     Дверь открылась, и человек вышел. Он действительно чем-то отличался от
других людей. Цзян Гань извинился и спросил его имя.

     -- Меня зовут Пан Тун, -- ответил тот.

     -- Вы, наверно, тот, кого еще называют Фын-чу -- Птенец феникса! --
воскликнул Цзян Гань.

     -- Он самый...

     -- Я давно слышал о вас! -- обрадовался Цзян Гань. -- Но позвольте
спросить, почему вы уединились здесь?

     -- Потому что Чжоу Юй упоен своими талантами и терпеть не может других
способных людей, -- сказал Пан Тун. -- А вы кто такой?

     -- Я -- Цзян Гань...

     Пан Тун пригласил его в хижину. Завязалась откровенная беседа.

     -- С вашими талантами вы можете уйти куда угодно -- успех повсюду будет
сопутствовать вам! -- сказал Цзян Гань. -- Не желаете ли вы перейти на
службу к чэн-сяну Цао Цао? Я с радостью представлю вас...

     -- Охотно! Особенно, если вы поговорите с ним, -- согласился Пан Тун. --
Признаться, мне самому уже давно хочется уехать из Цзяндуна. Но не будем
медлить, иначе Чжоу Юй узнает и убьет меня.

     Они тут же спустились к реке, сели в лодку Цзян Ганя и направились к
северному берегу. Вскоре они прибыли в лагерь. Цзян Гань первым вошел к Цао
Цао и рассказал обо всем, что с ним случилось. Узнав о приезде Пан Туна, Цао
Цао сам вышел встретить его, ввел в шатер и усадил на почетное место.

     -- Прошу ваших наставлений, -- обратился к нему Цао Цао. -- Я давно слышал
о вас, и счастлив, что наконец-то могу вас лицезреть! К вашим советам я
отнесусь с должным вниманием. Ведь я не Чжоу Юй, который не внемлет мудрым
словам и оскорбляет умных людей, возгордившись своими собственными
талантами!

     -- Прежде всего, господин чэн-сян, -- начал Пан Тун, -- мне хотелось бы
взглянуть на расположение ваших войск, дабы убедиться, правильно ли говорят,
что вы прекрасный стратег.

     Цао Цао велел подать коней и повез Пан Туна осматривать свои лагеря. Они бок
о бок поднялись на высокий холм.

     -- Так, так, -- бормотал Пан Тун, оглядываясь вокруг, -- сбоку горы, к ним
примыкает лес, есть проходы для наступления. Врагу пути отхода неудобны...
Да! -- заключил он. -- Великолепно! Даже Сунь У и Сыма Жан-цзюй ничего
лучшего не смогли бы придумать!

     -- Вы слишком меня не хвалите, а дайте мне ваши указания! -- попросил Цао
Цао.

     Стоя на берегу реки и разглядывая двадцать четыре шлюза, обращенные на юг, и
большие корабли, за которыми, как за стеной, укрывались легкие суда, готовые
в любой момент появиться оттуда, Пан Тун, улыбаясь, заметил:

     -- Да, недаром идет о вас слава, господин чэн-сян! Вы великолепно
используете свои силы! Ну, Чжоу Юй, тебе скоро конец!

     Цао Цао был очень польщен. Они возвратились в лагерь. Цао Цао пригласил Пан
Туна к себе в шатер и угостил вином. Зашла беседа о военном искусстве. Пан
Тун расхваливал храбрость и прозорливость Цао Цао, а тот в свою очередь
оказывал ему всяческие знаки внимания и уважения.