-- Расступитесь и дайте дорогу! -- сказал он, наконец, обернувшись к своим
военачальникам.

     Когда Гуань Юй вновь повернулся, Цао Цао и его военачальники промчались мимо
него. Гуань Юй с громким криком бросился было на отставших воинов Цао Цао,
но те соскочили со своих коней и с плачем пали ниц перед ним. Гуань Юй не
мог выдержать такого зрелища, а появление Чжан Ляо еще больше его
расстроило. Гуань Юй вспомнил о старой дружбе. Он тяжело вздохнул и
пропустил всех.

     Потомки по этому поводу сложили такие стихи:

     Войска Цао Цао разбиты, и сам он бежал в Хуаюн.
     И встретился там с Гуань Юем на узкой дороге дракон.
     И лишь потому, что тот помнил о милостях прежних его,
     Кольцо разомкнул он пред Цао, и спасся от гибели он.

     Благополучно выбравшись из ущелья, Цао Цао оглянулся назад: всего двадцать
семь всадников следовало за ним.

     К вечеру беглецы были уже вблизи Наньцзюня. Вдруг вспыхнули факелы, и отряд
войск преградил им путь.

     -- Я погиб! -- в отчаянии воскликнул Цао Цао.

     Но отчаяние его оказалось преждевременным, вскоре выяснилось, что перед ними
конный разъезд Цао Жэня. Цао Цао успокоился. Вскоре появился и сам Цао Жэнь,
который, узнав о поражении, решил здесь поджидать Цао Цао.

     -- А я-то уж думал, что больше не придется мне увидеться с тобой, --
вздохнул Цао Цао.

     Воины расположились на отдых в Наньцзюне, куда вскоре пришел и отставший
Чжан Ляо. Он рассказывал о добродетелях Гуань Юя.

     Чтобы хоть немного рассеять печаль чэн-сяна, Цао Жэнь раздобыл вина. Но,
даже сидя за столом, Цао Цао был невесел.

     -- Господин чэн-сян, ведь вы так не печалились даже тогда, когда вам
приходилось вырываться из когтей тигра, бежать от худших бед! -- сказали ему
советники. -- А сейчас вы находитесь в городе. Люди ваши получили пищу, кони
-- корм. Теперь следовало бы подумать о мщении!..

     -- Я скорблю о Го Цзя! О, будь он жив, он не допустил бы, чтобы со мной
стряслась такая беда! -- Цао Цао ударил себя в грудь и громко зарыдал. --
Как я скорблю о тебе, Го Цзя!.. Как я страдаю!.. Как я горюю по тебе, Го
Цзя!..

     Смущенные советники замолчали.

     На следующий день Цао Цао вызвал к себе Цао Жэня и сказал ему:

     -- Я уезжаю в Сюйчан собирать войско, а ты охраняй Наньцзюнь. Я оставлю
тебе план, но ты не вскрывай его, если не будет крайней необходимости.
А когда потребуется, прочитай и действуй так, как там сказано, чтобы Сунь
Цюань не смел зариться на наши южные земли...

     -- А кто же будет охранять Хэфэй и Сянъян? -- спросил Цао Жэнь.

     -- На твое попечение я оставлю только Цзинчжоу, -- сказал Цао Цао. --
Сянъян будет охранять Сяхоу Дунь. В Хэфэй я послал Чжан Ляо и дал ему в
помощники Ио Цзиня и Ли Дяня. Если у тебя будут какие-нибудь затруднения,
немедленно сообщай мне...

     Отдав все необходимые указания, Цао Цао уехал. По обычаю он забрал с собой в
Сюйчан всех перешедших на его сторону гражданских и военных чиновников,
чтобы назначить их на должности.

     После отъезда Цао Цао Цао Жэнь уже сам отправил Цао Хуна охранять Илин, на
тот случай, если нападет Чжоу Юй.

     Отпустив Цао Цао, Гуань Юй со своим отрядом двинулся в обратный путь. Все
войска уже вернулись в Сякоу с богатой добычей, и только один Гуань Юй
возвращался с пустыми руками.

     Чжугэ Ляну доложили о прибытии Гуань Юя как раз в тот момент, когда он
приносил свои поздравления Лю Бэю. Чжугэ Лян вскочил с цыновки и поспешил
навстречу Гуань Юю:

     -- Как я рад, что вы совершили великий подвиг! -- воскликнул он. -- Вы
избавили Поднебесную от величайших бедствий! Нам следовало бы выйти за город
встречать вас!..

     Гуань Юй молчал.

     -- Что же вы не веселы? Может быть, вы обиделись? -- спрашивал Чжугэ Лян,
всем своим видом выражая недоумение.

     -- А вы почему раньше не доложили о прибытии полководца? -- обрушился он на
приближенных.

     -- Я пришел просить смерти, -- тихо произнес Гуань Юй.

     -- Как? Разве Цао Цао не пошел по дороге в Хуаюн?

     -- Нет, он пошел по этой дороге, но я ничего не мог с собой поделать и
пропустил его!

     -- Значит, вы взяли в плен только его воинов?