-- Просто смешно, что Хуан Цюань и Ван Лэй не понимают, какие чувства
связывают единокровных братьев, и всегда что-то подозревают! Сегодня я
беседовал с Лю Бэем. Это действительно гуманный и честный человек. Если он
согласится мне помогать, тогда мы не будем бояться ни Цао Цао, ни Чжан Лу!
Этим счастьем я обязан Чжан Суну!

     И, сняв с себя зеленый шелковый халат, Лю Чжан велел гонцу отправляться в
Чэнду и передать Чжан Суну дары -- халат и пятьсот лянов золота.

     Однако военачальники Лю Гуй, Лэн Бао, Чжан Жэнь и Дэн Сянь предупредили Лю
Чжана:

     -- Рано еще радоваться, господин! Лю Бэй мягко стелет, да жестко спать!
Мысли его не узнаешь. Надо быть настороже.

     -- Чего вы так беспокоитесь? -- улыбнулся Лю Чжан. -- Разве могут быть у
моего брата какие-то задние мысли?

     Все, вздыхая, удалились.

     Когда Лю Бэй вернулся к себе в лагерь, к нему в шатер вошел Пан Тун и
спросил:

     -- Вы заметили, как сегодня во время пира вели себя приближенные Лю Чжана?

     -- Лю Чжан честный и правдивый человек, -- сказал Лю Бэй.

     -- Да, против самого Лю Чжана ничего нельзя сказать, но вот его
военачальники Лю Гуй, Чжан Жэнь и другие вели себя очень подозрительно, --
продолжал Пан Тун. -- Трудно поручиться, что они не замышляют убийство. Мне
кажется, что вам следовало бы завтра устроить пиршество и пригласить Лю
Чжана, а мы спрячем в засаде сотню воинов, и они тут же на пиру, по вашему
знаку, убьют Лю Чжана. Вы вступите в Чэнду, не выпустив ни одной стрелы и не
вынимая меча из ножен.

     -- Но ведь Лю Чжан мой родственник и принял меня с открытой душой! --
возразил Лю Бэй. -- А вы хотите, чтобы я, едва прибыв в Шу и не совершив
никаких добрых дел, сразу пошел на убийство, которого не допустит небо и не
потерпит народ! Ваш замысел неприемлем для меня, даже если бы речь шла о
тиране.

     -- Это вовсе не мой замысел, -- сказал Пан Тун. -- Так советует Чжан Сун в
своем письме, присланном мне. Чжан Сун говорит, что лучше всего с этим делом
не медлить, так как рано или поздно все равно его придется совершить.

     Не успел Пан Тун окончить свою речь, как вошел Фа Чжэн и обратился к Лю Бэю
с такими словами:

     -- Мы не из собственных побуждений действуем так -- на то воля неба!

     -- Но ведь Лю Чжан и я принадлежим к одному роду, и я не позволю себе
ничего у него отобрать! -- твердо заявил Лю Бэй.

     -- Вы неправы, -- возразил Фа Чжэн. -- Это приведет лишь к тому, что
Сычуань захватит Чжан Лу, мать которого убил Лю Чжан. Раз уж вы издалека
пришли сюда, то надо идти до конца. Уйти обратно и ничего не сделать --
какой в этом смысл? А если вы будете долго колебаться, замыслы ваши
раскроются, и все выгоды достанутся другим. Лучше не теряйте времени,
воспользуйтесь моментом, который послало вам само небо, и действуйте, пока
Лю Чжан еще ничего не подозревает. Создайте свою династию!

     Пан Тун присоединился к мнению Фа Чжэна. Поистине:

     Он твердой ногою стоял на трудном пути доброты,
     А верные слуги его свои исполняли мечты.

     Если вы хотите узнать о том, что предпринял Лю Бэй, посмотрите следующую
главу.



ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ

     в которой рассказывается о том, как Чжао Юнь отобрал у госпожи Сунь
сына Лю Бэя,
и о том, как Сунь Цюань заставил Цао Цао отступить


     Пан Тун и Фа Чжэн долго уговаривали Лю Бэя разрешить им убить Лю Чжана во
время пира. Но Лю Бэй не хотел и слушать об этом, хотя после смерти Лю Чжана
он мог без больших усилий завладеть землями Шу.

     -- Нет, это невозможно! -- сказал он. -- Я только что прибыл в Сычуань и
еще не успел завоевать доверие народа.

     Так Пан Тун и Фа Чжэн ничего и не добились.

     На следующий день снова устроили пиршество, но на этот раз в городе. Лю Бэй
и Лю Чжан, словно старые друзья, сердечно беседовали и откровенно делились
своими горестями и обидами. Когда все немного опьянели, Пан Тун сказал Фа
Чжэну:

     -- Раз нам не удалось уговорить нашего господина, придется взять на себя
это дело. Позовем Вэй Яня и скажем ему, чтоб он сплясал в зале танец с
мечом. Подымется суматоха, а он, воспользовавшись этим, убьет Лю Чжана.

     Вскоре вошел Вэй Янь с обнаженным мечом в руках.

     -- Что-то нет веселья на пиру! -- воскликнул он, подходя к возвышению, где