карала приверженцев Молиноса [728], философов, подозреваемых  в  неверии,  и
сторонников разных осужденных мнений.
     XVI. Совершенно не соответствует истине,  согласно  документам  архивов
испанской  инквизиции,  будто  сицилийская  инквизиция,  как  это  утверждал
Мюнтер, карала политические заблуждения и будто этот трибунал, подобно  всем
другим, был установлен с этой целью. Нельзя найти ни  одного  примера  лица,
арестованного за политические убеждения, какими бы опасными их  ни  считали,
раньше царствования Филиппа II. Политике этого государя  удалось  выдать  за
заподозренных в ереси всех испанцев,  позволявших  себе  или  осмеливавшихся
браться за вещи, которым правительство имело  особенный  повод  противиться.
Эта  мера  казалась  ему  предпочтительнее   вмешательства   других   судов.
Действительно,  она  помогала  лучше  узнавать  виновных,  делая  из  доноса
обязанность,  и  страх,  внушаемый  святым  трибуналом,  был  гораздо  более
способен импонировать. Следует, однако, сознаться,  что  к  такому  средству
прибегали редко, даже в царствование этого государя.
     XVII. Карл IV [729] следовал правилу  Филиппа  II  запрещать  косвенным
путем книги, имевшие предметом французскую революцию; он объявил указом 1789
года, что преступление ереси содержится  во  всем  том,  что  стремится  или
способствует пропаганде революционных идей. Эти идеи  квалифицировались  как
своего рода догматическое заблуждение, противное  учению  св.  Петра  и  св.
Павла, которые обязывают христиан подчиняться  и  повиноваться  даже  дурным
государям не только за страх, но и за совесть [730].
     XVIII. Из любви к истине и из долга  чести,  который  она  вызывает,  я
должен заявить, что не видал, не читал  и  не  слыхал,  чтобы  кто-либо  был
арестован со времени обнародования указа за чтение  запрещенных  книг,  если
только он в то  же  время  не  поддерживал,  не  писал  и  не  распространял
высказываний и мыслей, объявленных еретическими  и  признанных  таковыми.  В
этом пункте истории и политики обманулись иноземные  писатели,  трактовавшие
об испанской инквизиции и утверждавшие,  что  в  последнее  время  она  была
шпионским трибуналом, находившимся в полном распоряжении  правительства  для
борьбы с политическими убеждениями, внушавшими правительству подозрение. Эти
философы (я повторяю) были плохо осведомлены. Их  промах  произошел  оттого,
что по прекращении общих аутодафе  инквизиторы  почти  только  и  занимались
обнародованием указов против чтения и обращения книг,  брошюр  (известных  в
Испании под именем листовок - folletos) и сочинений, в которых говорилось  о
философских изречениях, о  естественном  праве,  о  международном  праве,  о
публичном  праве.  Они  могли  бы  увериться  из  свидетельства  послов   их
правительств, что не проходило ни одного года без того, чтобы не  было  двух
или  нескольких  малых  публичных  аутодафе,  справлявшихся  в  залах   суда
инквизиции, при открытых  дверях  и  в  присутствии  множества  приглашенных
свидетелей, кроме четырех или пяти  малых  тайных  аутодафе,  которые  имели
свидетелями в тех же залах только должностных лиц и служащих суда, обязанных
присягой по свойству их службы. Когда я буду говорить об  инквизиции  нашего
века, я приведу некоторые из этих  аутодафе  того  и  другого  вида.  Я  уже
говорил об аутодафе одного марсельского француза, ходатайствовавшего о чести
служить испанскому  королю  в  качестве  телохранителя  {См.  гл.  IX  этого
сочинения.}.
     XIX. Мюнтер признает, что сицилийская инквизиция  сожгла  за  время  ее
существования двести  одного  человека  живьем  и  двести  семьдесят  девять
фигурально, что доводит число казненных до  четырехсот  восьмидесяти.  Но  к
этому числу следует прибавить около трех тысяч  обвиняемых,  присужденных  к
епитимьям, потому что  в  Испании  численность  последних  всегда  была,  по
крайней мере, в шесть раз больше количества осужденных на смертную казнь.  И
если в Сицилии не осудили большого числа крещеных евреев за отступничество и
ложное обращение, можно быть уверенным, что было возбуждено много  процессов
против мавров и ренегатов, которых разные побуждения  заставляли  переходить
из Африки в Сицилию, где  они  просили  крещения,  а  потом  возвращались  в
магометанство. Я не учитываю чрезвычайной пропорции, представляемой картиной
первых лет испанской инквизиции. Из этой истории уже видно,  что  на  одного
приговоренного к сожжению приходилось более пятисот подвергнутых епитимьям и
что число последних было в отношении шести к одному в позднейшие  времена  в
севильском списке.
     XX. Мюнтер не назвал  преступления,  за  которое  каждый  был  осужден.
Всякий раз, как бывало  общее  или  частное  аутодафе,  обвиняемому  читался
приговор с его обвинениями. В этом  изложении  оповещается,  какова  природа
преступления. Оно затем обозначалось в надписи на санбенито. Ее вывешивали в
приходской  церкви  обвиняемого,  чтобы  каждый  мог  ее  прочесть,  и   она
излагалась  в  следующем  виде:  Франсиско  де  Севилья,   житель   Севильи,
осужденный как иудействующий еретик в 1483  году.  Вместо  слова  осужденный
употребляют слово епитимийный в соответствии с свойством наказания и  вместо
слова  иудействующий  ставят  название  ереси,  за  которую  обвиняемый  был
наказан.
     XXI.  В   1546   году,   соответствующем   службе   кардинала   Лоайсы,
насчитывается на  каждую  испанскую  инквизицию  восемь  человек,  сожженных
живьем, четыре - фигурально и сорок присужденных к епитимьям. Все  это  дает
для пятнадцати трибуналов итог в семьсот  восемьдесят  человек,  настигнутых
законами инквизиции, то есть сто двадцать человек первого класса, шестьдесят
- второго и шестьсот - третьего.


       Глава XVIII

ВАЖНЫЕ ДЕЛА, ПРОИСШЕДШИЕ В ТЕЧЕНИЕ ПЕРВЫХ ЛЕТ СЛУЖБЫ ВОСЬМОГО  ГЛАВНОГО
ИНКВИЗИТОРА. РЕЛИГИЯ КАРЛА V В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЕГО ЖИЗНИ


       Статья первая

ПРОЦЕССЫ, РЕШЕННЫЕ ИНКВИЗИЦИЕЙ В ТЕЧЕНИЕ ПЕРВЫХ ЛЕТ СЛУЖБЫ ВАЛЬДЕСА

     I. Дом Фернандо Вальдес был преемником  кардинала  Лоайсы  в  должности
архиепископа  Севильи  и  главного  инквизитора.  В  момент  своего   нового
назначения он был епископом  Сигенсы  и  председателем  королевского  совета
Кастилии,  раньше  пробыв  последовательно  членом  большой   коллегии   св.
Варфоломея в Саламанке, административного совета архиепископии Толедо вместо
кардинала Хименеса де Сиснероса, инспектором инквизиции  [731]  в  Куэнсе  и
членом королевского совета Наварры, каноником митрополичьей церкви  Сант-Яго
в Галисии, членом  верховного  совета  инквизиции,  членом  государственного
совета, епископом Эльны, Оренсе, Овьедо и Леона и председателем королевского
апелляционного суда в Вальядолиде. Вальдес достиг шестидесяти четырех лет  в