Их прервал Гедульдих: он спросил, привести ли сюда дам  из  семейства
Плоквурст,  и  при  этом  искоса  поглядел  на  разошедшихся   вакханок;
Гедульдих обладал светским тактом. Молодой Клаудиус немедленно поднялся,
оставив на время войну, и сам провел богатых дам сквозь ряды  изумленных
и полных зависти мужчин. Он усадил их в укромный угол, где уже восседала
его мать с молодым  Плоквурстом.  Те  не  смутились.  Богачка  Плоквурст
выставила свои формы, затянутые в огненные шелка,  и  подозвала  к  себе
прекрасного юношу.
   - Князь Вальдемар! - крикнула она, и огненные пятна проступили сквозь
пудру на ее обрюзгшем лице.
   Подчеркивая впалую линию живота, прекрасный юноша стоял перед младшей
Плоквурст, которая,  наоборот,  выпячивала  живот.  Она  делала  это  от
усталости и оттого, что не была кокетлива.
   У нее на длинном остове была мышиная  головка  и  обведенные  синевой
глазки, в которых он давно, но тщетно старался вызвать что-нибудь, кроме
скрытности и пустоты. Старуха энергично хлопала по дивану, приглашая его
сесть. Он сел.
   Терра был обеспокоен Гедульдихом, его появлением не только с матерью,
но и с дочерью. "Прогулка по Тиргартену", -  кратко  пояснил  Гедульдих.
Была ли в автомобиле и дочь, когда мать  подъезжала  за  ним?  Гедульдих
сделал утвердительный знак одними глазами.
   - Чего только не увидишь теперь  в  Берлине!..  Сам  я  берлинец,  но
подобного еще не видал, - изрек он сентенциозно. Засунув руки в  карманы
брюк и развалясь, но как всегда начеку, сидел он  на  диване.  Над  лбом
локон, нежная кожа с налетом жизнерадостного румянца, взор  Люцифера.  -
Теперь черед вашего сына, господин тайный советник.
   Терра строго:
   - При таком положении вещей я вынужден воспротивиться женитьбе сына.
   Гедульдих усмехнулся на это.
   - Ваш  сын  всегда  смотрит  поверх  жизни.  Не  от  вас  ли  он  это
унаследовал, господин директор? - Он дал то объяснение, которого  боялся
отец. - Меня эти  жены  капиталистов  одурачить  не  могут,  я  попросту
развлекаюсь. А вашего бедного мальчика они сводят с ума.
   Терра опустил взгляд; он сидел прямо, а не развалясь, как  Гедульдих,
ему  было  стыдно.  Стыдно  за  наивность  своего  мальчика.  "А   какое
разочарование ждет бедняжку! Беден и молод, - такими некогда были и  мы.
Считает себя невесть каким циником, а сам опорочит себя без всякой цели,
сам будет беззащитной жертвой  тех,  у  кого  весь  ум  в  деньгах.  Это
преемственность от отца к сыну. Неужто мы никогда не будем  отомщены?.."
Терра забыл все на свете, он кипел от бешенства.
   Гедульдих,  сидя  на  низком  диване,  наблюдал,  как  у  Терра  губы
искривились, потом задергались от бешенства.
   - Узнаю вас! - сказал кто-то. Терра встрепенулся. Это  Гедульдих,  он
позабыл о нем. - Почему вы против войны? -  спросил  Гедульдих,  впервые
серьезным тоном. И кивнув в сторону Плоквурстов:  -  Я  не  пацифист,  я
мыслю реально. Смерть палача избавляет от жертв... Пускай они начнут, их
война постепенно превратится в нашу.
   - Чью? - спросил Терра.
   А Гедульдих:
   - Мы друг друга понимаем в тех странах, которые созрели для  дела.  -
Он весь горел мрачным огнем, но не стал распространяться.
   - А какие страны созрели? - спросил Терра.
   Гедульдих захохотал.
   - Я вам на удочку не  попадусь,  господин  тайный  советник.  Скажем,
Россия! Как  по-вашему,  Россия  созрела?  -  спросил  он  насмешливо  и
поднялся. Скандал в кружке Плоквурстов привлек его внимание.
   Князь Вальдемар защищал свою мать от поцелуев Берндта Плоквурста.  Он
терпел целый вечер и вдруг возмутился. Его всего передергивало от злобы,
госпожа Плоквурст уже не находила его привлекательным.  Она  боялась  за
своего оболтуса, этот субъект мог вцепиться ему в горло.  Она  напустила
на себя величественность и окликнула усталую дочь.
   - Грета! Едем домой.  Эта  дама  недостойно  ведет  себя  с  молодыми
людьми. Такое родство не для тебя. -  И  торжественно  удалилась.  Грета
следом. Оболтус мужественно смерил врага  глазами  и  тоже  поплелся  за
ними.
   Тишина. Комната внезапно опустела. Очнувшись  от  своих  переживаний,
Терра сообразил, кого не хватает. Леи! А также Блахфельдер и той молодой
женщины... Эрвин Ланна вернулся расстроенный.
   - Где Леа? - спросил он, не обращаясь ни к кому. - Меня отвлекла  эта
ссора, а она тем временем исчезла. Мы с  господином  Гедульдихом  искали
повсюду.
   Тут Терра припомнил, что видел ее.  Но  сам  он  тогда  был  отуманен
своими чувствами.
   Теперь он припомнил все: она стояла у портьеры, одной  ногой  уже  на
пороге, придерживала рукой платье, но пальцем украдкой манила в темноту.
В соседних комнатах потушили огни. О! брат содрогнулся теперь, припомнив
ее  лицо,  исполненное  болезненного  сладострастия,  жалкого  соблазна,
безверия, разложения. Неужели незнакомая молодая женщина пошла  за  ней?
Ведь Леа разлагалась у всех на глазах,  разлагалась  ее  душераздирающая
улыбка;  вот  она  скользнула  и  исчезла  за  портьерой,  как  видение,
вызванное чародеем. Ей нельзя  было  верить!..  Однако  молодая  женщина
последовала за ней, и обе исчезли.
   - Надо обыскать дом! -  хватая  Эрвина,  испуганно  шептал  Терра.  -
Идемте! Вы не всюду побывали. Где Гедульдих?
   - Он пошел домой. Ему пора, - сказал Эрвин.
   Терра испугался еще сильнее.
   - А муж? - прошептал он уже на ходу.
   Княгиня Лили в своем укромном уголке поднялась с дивана. Сын все  еще
стоял, отвернувшись.
   - Идем же!
   Он подскочил.
   - С тобой? После того  как  ты  расстроила  мою  женитьбу?  Это  было
умышленно!
   - Разумеется, умышленно, - спокойно сказала она.
   Он взглянул на  нее,  закрыл  глаза  и,  поднимая  стиснутые  кулаки,
застонал.
   - Чтобы ты видел, на  что  я  способна,  -  сказала  она.  -  Ты  мой
навсегда. - Он с силой опустил кулаки, но  и  под  его  прямым,  жестким
взглядом она не поколебалась. - Мой маленький  мальчик,  -  сказала  она
нежно и настороженно.