стока для самых некритических ходячих идей и обыденных предрассудков по
поводу социологии и истории. Самые тривиальные и непродуманные мнимые
истины становятся наукообразными в сопровождении слов "люди с самого
начала...". Задача, следовательно, двоякая. Очистить действительные
фактические знания о глубочайшей древности от наносов и привычек мышления,
что требует значительных усилий абстракции. Опереться на это действительное
знание начала человеческой истории как на рычаг для более глубокого
познания истории в целом.

Начало истории, рассматриваемое с чисто методологической точки зрения,
должно быть подразделено на внешнее и внутреннее, т. е. на начало чего-то
нового сравнительно с предшествующим уровнем природы и на начало чего-то,
что будет изменяться, что будет историей.

Внешнее определение начала истории в свою очередь может быть двояким. Ведь,
строго говоря, оно не должно бы быть просто указанием на тот или иной
атрибут, присущий только человеку. Чтобы быть логичным и избежать
произвольности, следовало бы начинать с вопроса: что такое история с точки
зрения биологии? Шире, можно ли вообще определить человеческую историю с
точки зрения биологии, не впадая при этом в биологизацию истории? Иными
словами, что присущее биологии исчезло в человеческой истории? Да, такое
определение разработано материалистической наукой: общественная история
есть такое состояние, при котором прекращается и не действует закон
естественного отбора. У человека процесс морфогенеза со времени оформления
Homo sapiens в общем прекратился. При этом законы биологической
изменчивости и наследственности, конечно, сохраняются, но отключено
действие внутривидовой борьбы за существование и тем самым отбора. "Учение
о борьбе за существование, -- писал К. А. Тимирязев, -- останавливается на
пороге культурной истории. Вся разумная деятельность человека одна борьба
-- с борьбой за существование" .

Но конечно, биологическое определение истории недостаточно. Оно лишь ставит
новые вопросы, хотя оно уже несет в себе ясную мысль, что нечто, отличающее
историю, должно было некогда начаться, пусть это начало и было не
мгновенным, а более или менее растянутым во времени. Почему прекратилось
размножение более приспособленных и вымирание менее приспособленных (за
вычетом, разумеется, летальных мутаций)? Иначе говоря, почему забота о
нетрудоспособных, посильная защита их от смерти стали отличительным
признаком данного вида? Ответ гласит: вследствие развития труда.
Взаимосвязь, как видим, не простая, а диалектическая -- труд спасает
нетрудоспособных. Мостом служит сложнейшее понятие общества.

Пока нам важно, что мы перешагиваем тем самым в сферу второй группы внешних
определений начала истории, тех, которые указывают на нечто, коренным
образом "с самого начала" отличавшее человека от остальной природы. Это
такие атрибуты, которые якобы остаются differentia specifica человека на
всем протяжении его истории. К ним причисляют труд, общественную жизнь,
разум (абстрактно-понятийное мышление), членораздельную речь. Каждое из
этих явлений, конечно, развивается в ходе истории. Но к внешнему
определению начала истории относится лишь идея появления с некоторого
времени этого в дальнейшем постоянно наличного признака.

На этом пути раздумий что ни шаг возникают гигантские методологические
трудности. То это граница настолько абсолютна, что грозит стать
беспричинной и метафизической; проблема генезиса этих отличительных
признаков отступает в туман, или на третий план, или (что наиболее
последовательно) вовсе в сферу чуда творения. То, наоборот, предлагаемые
отличительные признаки трактуются как не очень-то отличительные: "почти" то
же самое имеется и у животных, причем, в соответствии с установкой
исследователя, это "почти" способно утончаться до величины весьма малого
порядка. Иными словами, differentia specifica, к констатации которой
сводится проблема начала истории, может оказаться и бездонной пропастью, и
мостом, т. е. безмерно плавной эволюцией скорее количественного, чем
качественного рода.

Надо сказать и о другом возможном подступе к проблеме начала человеческой
истории. История есть непрерывное изменение, в том числе, если брать
большие масштабы, изменение, имеющее направление, вектор, -- это называют
прогрессом. Следовательно, попытки определить начало человеческой истории
могут быть двоякого характера. Либо в центр внимания берется константный
признак, навсегда отличающий человека от животного, либо возникновение
свойства изменяться, иметь историю, причем прогрессирующую историю. Это и
будет внутренним определением. Это свойство в свою очередь тоже может
рассматриваться как differentia specifica человека, следовательно, в
логическом смысле как константа. Тогда началом истории во внутреннем смысле
мы будем считать момент, с которого человеческая история стала двигаться
быстрее истории окружающей природной среды (как и быстрее телесных
изменений в самих людях).

Итак, понятие "начало истории" в значительной степени зависит от того,
сделаем ли мы акцент на неизменном в истории или на изменчивости, т. е. на
историчности истории. Хотя несомненно, что обе стороны не чужды друг другу
и на высшем уровне анализа составят единство, но во втором случае
исторический прогресс выступает как продукт неумолимой необходимости
избавиться от чего-то, что знаменовало начало истории.

Заметим, что второй вариант заставляет думать также о проблеме конечности и
бесконечности процесса. Эта проблема теоретически абсолютно чужда вопросу о
существовании или исчезновении людей, будь то на планете Земля, будь то за
ее пределами. В плане методологии истории речь может идти только о
конечности тех или иных явлений, преодоление которых составляло
исторический прогресс. Если прогресс предполагает последовательное
устранение и пересиливание чего-то противоположного, то прогресс должен
быть одновременно и регрессом этого обратного начала. Историческое
развитие, понимаемое как превращение противоположностей, допускает мысль,
что исходное начало действительно превратилось в противоположное. В этом
смысле оно исчерпано, окончено, "вывернуто", по выражению Фейербаха.

Ближайшая задача состоит в критике привычной обратной модели: начало
истории -- как синоним не того, что будет затем отрицать история в своем