весьма материалистичной, -- от выведения "начала человека" из его
индивидуальной "деятельности" во внешней среде; альтернативой этой позиции
является тезис о первичности общения в акте антропогенеза, которое
первоначально служит не "прибавкой" к животной жизнедеятельности в среде,
а, напротив, "убавкой", т. е. торможением ее; лишь затем происходит
взаимопроникновение факторов общения и природной среды в сознании и
сознательном труде людей.

В качестве примера первой позиции и для демонстрации ее логической
безнадежности можно было бы привлечь доклад уже не раз упомянутого выше
француза А. Леруа-Гурана, прочитанный в 1951 г. на сессии Центра научных
синтезов, посвященной исследованию доисторической психики. Идея доклада
выражена в его заглавии: "Человек мастеровой -- человек разумный" (Homo
faber -- Homo sapiens). Исследование каменных изделий нижнепалеолитического
предка, говорит Леруа-Гуран, доказывает, во-первых, что он уже относился к
материалу как ремесленник в любые времена: учитывал свойства материала, но
и подчинял его своему предвидению. Во-вторых, в палеолите налицо
техническая рациональная эволюция. На 1 кг необработанного кремня аббевилец
(шеллец) получал в среднем 20 см острия, ашелец -- до 40 см (два бифаса),
мустьеро-леваллуазец -- до 2 м (10 отщепов), а открытие нуклеусов с
параллельными сторонами позволило достигнуть получения 5 м острия (25
пластин). Тем самым уменьшалась зависимость от месторождений кремня,
возрастала возможность расселения .

Как видим, речь идет об общении индивида с природной материей, с камнем,
общение же между людьми сведено к преемственности поколений. Приходится
только повторить возражения, которые уже были выдвинуты выше. Во-первых,
тезис об "искании формы" как свидетельстве "человечности" пришлось бы с
равным основанием применить к птичьим гнездам: они тоже подчинены заданной
форме, отнюдь не предопределенной строительным материалом, но птица и
учитывает свойства последнего, и можно было бы утверждать, рассуждая вслед
за Леруа-Гураном, что особенности каждого использованного прутика "требуют
новых размышлений", чтобы подчинить их в конце концов нужной форме гнезда.
А ведь на том же основании С. А. Семенов, анализируя палеолитические камни,
умозаключает: "Каждый удар был своего рода творческим актом" . Нет, из
взаимодействия "организма и материальной среды" нельзя извлечь прямого
свидетельства ни размышлений, ни творчества -- ничего, кроме "организма и
материальной среды". Во-вторых, мысль об экономии материала, о стремлении
ослабить зависимость человека от мест залегания сырья отпадает, если мы
разделим замечаемый археологами технический прогресс на число сменившихся
поколений: речь идет о тысячах и десятках тысяч поколений. Поэтому данный
прогресс правильнее назвать не техническим, а экологическим и
этологическим, не прогрессом, а адаптацией. Пресловутый афоризм Б.
Франклина о человеке как изготовляющем орудия животном имел даже не
технический, а духовно-психологический смысл: изготовление орудий есть
внешнее проявление особого внутреннего свойства человека. Эта мысль об
орудиях как материальном симптоме духовного дара была развита в известной
идеалистической концепции Людвига Нуаре в интуитивистской философии
Бергсона, учившего, что первоначально духу человека присуще одно отличие:
он -- homo faber ; в сочинениях археологов, приверженных к спиритуализму
аббата Брейля: "человек -- делатель орудий" , даже отдаленнейший
предшественник Homo sapiens, делая орудия, "предвещал человеческий разум
возникновением изобретательской интуиции, постепенно двигаясь к сознанию" ;
отличие человека от животных выразилось в его технической активности, "в
изобретениях, вышедших из его ума" . Единоличник... Один на один с вещью.
Чудо затаено внутри него и исходит из него на вещь в виде изобретения,
искусственного преобразования ее по воле и замыслу создания вещи. Отсюда
более откровенный тезис: "человек -- творец". Именно эта черта, которую мы
прочитываем в его орудиях, тождественна у него с богом -- его собственным
творцом .

Но вот и пример индивидуалистического суждения о "первобытном мастеровом"
(homo faber) из советской литературы: "Научаясь все лучше обрабатывать
кремень, человек оттачивал и острие своей собственной мысли", так как
научался, прежде чем расчленять или соединять предметы, проделывать эти
операции в своем сознании.

Правда, автор делает оговорку, что "мышление человека является не только
процессом отражения действительности, но и коммуникативным, общественным
процессом, а именно последний состоит в том, что мышление обращено к
обществу, которому человек сообщает результаты своей мыслительной
деятельности" . Но выходит, что мыслительная деятельность все-таки в основе
не общественна, возможна вне общества, обществу же лишь сообщается ее
готовый продукт. Итак, все-таки одиночка: один на один с вещью.

Я последний раз упомянул об этой традиции. Читатель видел, что совсем
другой путь -- не упрощающий, а во много раз усложняющий кажущееся
очевидным -- ведет к действительному исследованию происхождения
человеческого ума. Источник этого течения, пожалуй, в мысли Фейербаха,
потребовавшего заменить философскую категорию "я" (единичный субъект в
противопоставлении объекту) категорией "я и ты". У Маркса это "Петр и
Павел" и уже вполне развернутая категория "отношений" как отличительной
специфики людей.

С этим мы и связываем в начале истории максимум "отлета" ума от
действительной жизни. В. И. Ленин схватил эту тенденцию к "отлету" и в
рече-мыслительных операциях современного человека , но здесь она
преодолевается все более мощным противодействием, какого не было тогда.
Физиолог И. П. Павлов в свою очередь утверждал, что в способности
образования понятий при помощи слов заключена возможность отлета от
действительности, неверного отражения ее, образования таких связей, какие
не существуют в действительности. "Многочисленные раздражения словом, --
писал, между прочим, И. П. Павлов, -- с одной стороны, удалили нас от
действительности, и поэтому мы постоянно должны помнить это, чтобы не
исказить наши отношения к действительности" . "Удалили!" Да, такова
первоначальная, первобытнейшая функция "раздражения словом".

Как мы уже видели, это была депривация: лишение организма нормальных
раздражений из внешней среды или биологически нормальных реакций на них.