Володыевский.
   - Навряд ли! - послышалось со всех сторон.
   - Объясните мне наконец, что такое побратимство? - попросила Бася.
   - Видишь ли,  -  сказал  Заглоба,  -  когда  после  войны  начинаются
переговоры, солдаты вражеских армий друг к другу наведываются и  заводят
дружбу. Случается, какому-нибудь рыцарю полюбится мурза, а мурзе -  этот
рыцарь, вот они  и  поклянутся  в  дружбе  до  гробовой  доски,  которой
название - побратимство. Чем воин прославленнее, как, например, Михал, я
или пан Рущиц, что теперь командует рашковским  гарнизоном,  тем  больше
охотников с ним побрататься. Такой человек, ясное  дело,  с  кем  попало
брататься не станет, а также поищет достойнейшего среди самых знаменитых
мурз. Обычай же таков: двое воду на сабли  льют  и  клянутся  в  дружбе.
Понятно?
   - А если потом случится война?
   -  В  больших  сраженьях  побратимам  можно  участвовать,  но   ежели
доведется лицом к лицу сойтись или пред битвой встретиться  в  поединке,
они друг дружке поклонятся и разойдутся с миром. И опять же,  если  один
попадет в плен, другой должен ему житье в неволе скрасить, а то и  выкуп
заплатить.  Ха!  Иные  и  состоянием  своим  с  побратимом  делились.  А
понадобится разыскать кого из друзей или знакомых либо  помощь  оказать,
побратим идет к побратиму, и, по справедливости сказать, ни  один  народ
лучше татар не сохраняет верности клятве.  У  них  слово  свято!  Можешь
рассчитывать на такого друга, как на самого себя.
   - А у Михала много таких друзей?
   - Трое могущественных мурз, -  сказал  Володыевский.  -  Один  еще  с
лубненских времен. Я его однажды  у  князя  Иеремии  выпросил.  Ага-беем
звать; теперь понадобится, он за меня голову отдаст. Да и другие двое не
подведут.
   - Ха! - воскликнула Бася. - Вот бы мне побрататься с  самим  ханом  и
всех пленных освободить!
   - Он бы не отказался, - заметил Заглоба, - неизвестно  только,  какой
бы praemium за это запросил!
   - Давайте, милостивые сударыни и судари,  -  сказал  Володыевский,  -
подумаем, что нам надлежит делать. Итак,  послушайте:  мне  сообщили  из
Каменца, что не позднее чем через две недели сюда прибудет  Пиотрович  с
многочисленною свитой. Едет он  в  Крым  выкупать  армянских  купцов  из
Каменца, которые, когда хан сменился, были ограблены и угнаны в  неволю.
Среди них, увы, и Сеферович, брат претора. Все это люди весьма  богатые,
денег жалеть  не  станут,  и  Пиотрович  поедет  не  с  пустыми  руками.
Опасности ему никакие не грозят: во первых, зима на носу,  для  чамбулов
неподходящее  время,  а  во-вторых,  с  ним  едет  нвирак,   полномочный
посланник эчмиадзинского патриарха , и двое  анардратов   из Кафы ,  у  которых  имеются  охранные  грамоты  от
молодого хана. Я дам Пиотровичу письма и к посланникам Речи  Посполитой,
и к моих побратимам. Кроме  того,  как  вам  известно,  у  пана  Рущица,
ращковского коменданта, есть в орде родственники, которые, будучи угнаны
малыми детьми, совсем отатарились и высокие должности занимают. И те,  и
другие  все  старания   приложат.   Сперва,   думаю,   попробуют   миром
договориться,  если  же  Мурза  заупрямится,  самого  хана  против  него
настроят, а то и свернут где-нибудь тишком шею. Потому,  надеюсь,  ежели
пан Боский жив, - помоги  ему,  господи,  -  через  месяц-другой  я  его
непременно вызволю согласно приказанию пана  гетмана  и  присутствующего
здесь, - тут Володыевский поклонился жене, - моего главнокомандующего...
   "Главнокомандующий" снова бросился обнимать маленького рыцаря. Мать и
дочь Боские только руки складывали, благодаря всевышнего, что свел их  с
такими добрыми людьми. Обе заметно повеселели.
   - Будь жив старый хан,  -  сказал  Ненашинец,  -  еще  легче  бы  все
уладилось: он к нам премного был расположен,  а  про  молодого  обратное
рассказывают. Да  и  тех  армянских  купцов,  за  которыми  пан  Захарий
Пиотрович едет, уже при молодом хане    в  самом  Бахчисарае
пленили, и, говорят, будто по его распоряжению.
   - И молодой переменится, как переменился старый; он то  же,  пока  не
убедился в нашем добромыслии, был заклятым врагом  польского  народа,  -
промолвил  Заглоба.  -  Мне  это  лучше,  чем  кому  другому,  известно,
как-никак семь лет посидел у него в неволе.
   И, сказав так, подсел к пани Боской.
   - Мужайся, сударыня! Погляди на меня. Семь лет -  не  шутка!  А  ведь
вернулся и сколько еще нечестивых псов перебил: за каждый день плена  по
меньшей мере двоих отправил в ад, а на воскресенья  и  праздники  -  как
знать, может, и по трое, а то и по четверо придется, ха!
   - Семь лет! - повторила со вздохом пани Боская.
   - Провалиться мне на этом месте, если я хоть день прибавил. Семь  лет
во дворце самого хана, - повторил Заглоба, таинственно подмигивая.  -  И
да будет тебе, сударыня, известно, что молодой хан - мой...
   Тут  он  прошептал  что-то  Боской  на   ухо,   разразился   внезапно
громогласным "ха-ха-ха" и принялся колотить руками по коленям;  в  конце
концов,  войдя  в  раж,  старый  шляхтич  похлопал  по  колену  и   свою
собеседницу и изрек:
   - Славные были времена! В молодости что ни шаг - неприятель,  что  ни
день - новые проказы! Ха!
   Почтенная матрона, чрезвычайно смутившись, несколько отодвинулась  от
веселого рыцаря, а барышни потупились, без труда  догадавшись,  что  пан
Заглоба имел в виду проказы, о которых их врожденная скромность и думать
не позволяет, тем паче что мужчины громко расхохотались.
   - Надо поскорей послать кого-нибудь к пану Рущицу, - сказала Бася,  -
чтоб пана Пиотровича уже ждали в Рашкове письма.
   Богуш поддержал ее:
   - Да, да, судари мои и сударыни, спешить нужно, пока зима: во-первых,
чамбулы не показываются и дороги  свободны,  а  во-вторых...  во-вторых,
весной бог весть что еще может случиться.
   -  Неужто  пан  гетман  известия  из  Царьграда  получил?  -  спросил
Володыевский.
   - Получил, о чем мы с тобой особо побеседуем. И с  ротмистрами  этими
побыстрей надо кончать, как сам понимаешь, когда Меллехович вернется? От
него ведь многое зависит...
   - У него все дел -  уцелевших  разбойников  добить  да  тела  предать
земле. Сегодня еще возвратится либо завтра утром. Я велел  только  наших
похоронить, Азбовых необязательно  -  зима  на  носу,  заразы  можно  не
опасаться. Все равно волки их приберут.
   - Пан гетман просит, - сказал Богуш, - Меллеховичу в его деле  препон
не чинить: хочет ездить в Рашков, пускай ездит. И еще просит пан  гетман