какого-то татарина отдавать? Ну что?
   - Азья - князь! - ответила Бася.
   - Не спорю, Тугай-беев род знатный, но возьми такой пример:  Гасслинг
хоть и был дворянин, а ведь Крыся Дрогоевская не пошла  б  за  него,  не
имей он нашего шляхетского званья.
   - Так позаботьтесь, чтоб и Азья его получил!
   - Легко сказать! Даже если кто согласится разделить с ним свой  герб,
таковое волеизъявление должен сейм подтвердить, а для того нужно время и
протекция.
   - Время - это хуже, а протекция  бы  сыскалась.  Уж  наверно  бы  пан
гетман Азье в поддержке не отказал - он в отважных воинах души не  чает.
Михал! Пиши гетману! Что тебе нужно:  чернила,  перо,  бумага?  Пиши  не
откладывая! Сейчас я тебе все принесу, и свечу, и печать, а ты сядешь  и
напишешь без промедленья!
   Володыевский только засмеялся:
   -  Господь  всемогущий!  Я   у   тебя   просил   жену   степенную   и
рассудительную, а ты мне что дал? Ветер!
   - Смейся, смейся, а я возьму, да навсегда утихну!
   - Типун тебе на язык! - поспешно воскликнул маленький  рыцарь.  -  Не
бывать тому! Тьфу, тьфу, не сглазить! - И обратился к Заглобе: -  Может,
ты, сударь, знаешь какие слова против сглазу?
   - Знаю и уже все, что надо, сказал! - ответил Заглоба.
   - Пиши! - закричала Бася. - Не доводи меня до исступленья!
   - Я б и двадцать писем написал, лишь бы тебе угодить, да будет ли  от
этого толк? Здесь сам гетман бессилен, и  протекции  он  раньше  времени
оказать не сможет. Милочка ты моя, панна Нововейская  тебе  открылась  -
прекрасно! Но ведь с Азьей ты еще не говорила и пока не знаешь, отвечает
ли он Нововейской взаимностью.
   - Ого! Не  отвечает!  Как  же  не  отвечает,  когда  он  ее  в  сенях
поцеловал! Ну что?
   - Золотце мое! - воскликнул со смехом Заглоба.  -  Ты  у  нас  словно
только-только на свет родилась, разве что язычком болтать уже научилась.
Голубушка, да если б мы с Михалом хотели жениться на всех, кого целовать
доводилось, нам бы пришлось спешно  магометанскую  веру  принять  и  мне
сделаться падишахом, а ему - крымским ханом! Что, Михал, не так разве?
   - Михала я один раз заподозрила, еще когда он моим не был! -  сказала
Бася. И, грозя мужу пальчиком, затараторила шутливо: -  Шевели  усиками,
шевели! Не отопрешься! Знаю, знаю! И ты знаешь!.. У Кетлинга!..
   Маленький рыцарь и вправду шевелил  усиками  -  отчасти  для  куражу,
отчасти чтобы скрыть смущение.  Наконец,  желая  перевести  разговор  на
другую тему, он сказал:
   - И все-таки точно ты не знаешь, влюблен ли Азья в Нововейскую?
   - Погодите, я его призову к себе и  выспрошу  с  глазу  на  глаз.  Да
влюблен он! Должен быть влюблен. Иначе я знать его не хочу!
   - Ей-богу, она готова молодца уговорить! - сказал Заглоба.
   - И уговорю! Да я хоть каждый день одно и то же буду твердить.
   - Сперва ты  у  него  все  выпытай,  -  сказал  маленький  рыцарь.  -
Возможно, он сразу не признается - дикарь ведь. Но это не  беда!  Помалу
войдешь к нему в доверие, лучше его узнаешь, поймешь -  тогда  и  решай,
что делать.
   Тут маленький рыцарь обратился к Заглобе:
   - Она лишь кажется простушкой, а на самом деле ох как шустра!
   - Шустрые козы бывают! - назидательно заметил Заглоба.
   Дальнейший их разговор прервал пан Богуш, который, влетевши  пулею  и
едва поцеловав Басе руку, начал кричать:
   - Чтоб этого Азью черти драли! Я всю ночь глаз  не  сомкнул,  разрази
его гром!
   - В чем же Азья пред твоей милостью провинился? - спросила Бася.
   - Хотите знать, что мы вчера делали?
   И Богуш, вытаращив глаза, обвел всех троих взором.
   - Что?
   - Историю творили! Видит бог, я не вру! Историю!
   - Какую историю?
   - Речи Посполитой. Он  -  великий  человек.  Сам  пан  Собеский  диву
дастся, когда я ему Азьевы проекты изложу. Просто великий человек,  ваши
милости, повторяю. Жаль, больше не  могу  сказать,  -  вы  бы  тоже  рты
поразевали, как я вчера. Одно лишь скажу: если задуманное  ему  удастся,
он бог весть как высоко залетит!
   - Например? - спросил Заглоба. - Гетманом станет?
   Богуш упер руки в бока.
   - Так точно! Станет гетманом! Эх, жаль,  не  могу  больше  сказать...
гетманом станет, и баста!
   - Собачьим, что ли? Аль за волами будет ходить? У чабанов  тоже  свои
гетманы имеются! Тьфу! Чепуху ты, сударь, пан подстолий, городишь...  Он
- Тугай-беевич, согласен! Но коли ему предстоит гетманом стать,  то  кем
же я стану, кем станет пан Михал, да  и  ты  сам,  любезный  сударь?  Не
иначе,  как  после  рождества  сделаемся  тремя   волхвами,   подождавши
отречения Каспара, Мельхиора и Бальтазара. Меня, правда, шляхта  прочила
в региментарии - я только по дружбе это звание пану Павлу  уступил, - но твои, сударь, предсказания, убей  меня  бог,  не
укладываются в голове!
   - А я твоей милости повторяю, что Азья - великий человек!
   - Говорила я! - воскликнула Бася, оборачиваясь к дверям, - на  пороге
в ту минуту как раз показались остальные гости.
   Первыми вошли пани Боская с синеглазой Зосей, а за ними Нововейский с
Эвкой, которая  после  почти  бессонной  ночи  выглядела  еще  свежей  и
прельстительней,  чем  обыкновенно.  Спала  она   тревожно,   в   дивных
сновидениях представал пред нею Азья, который был  еще  более  красив  и
настойчив, нежели прежде. У Эвы при  воспоминании  об  этих  снах  кровь
бросалась в лицо: ей казалось, каждый может легко  все  прочитать  в  ее
глазах.
   Но никто не обращал на нее внимания: все стали здороваться с супругою
коменданта, и тут же пан Богуш наново принялся рассказывать, сколь велик
Азья и для каких великих дел предназначен, а Бася радовалась, что и Эва,
и Нововейский это слышат.
   Старый шляхтич,  впрочем,  успел  поостыть  после  первой  встречи  с
татарином и держался гораздо спокойнее. И холопом своим больше  того  не
называл. По правде говоря, открытие, что Азья - татарский  князь  и  сын
Тугай-бея, и на него произвело сильное впечатление.  Теперь  он,  затаив
дыхание, слушал рассказы о необычайной отваге молодого татарина и о том,
что сам гетман поверил ему  столь  важную  миссию,  как  возвращение  на