поддержало оговорки о том, что векселя, учитываемые эмиссионным банком, должны
иметь, по крайней мере, две подписи. Никакой поддержки не получили также
предложения о наложении ограничений на масштабы и тип деятельности банков (в
дополнение к эмиссионной), о законодательных положениях по обеспечению
депозитов, об ограничении размеров депозитных обязательств банков, а также о
заблаговременном предупреждении о снятии вкладов. Конгресс, таким образом,
отверг как неприемлемые все идеи прусского "Нормативбедингунгена"
("Normativ-bedingungen").
На вопрос, должны ли были векселедержатели получить преимущественные права по
сравнению с другими кредиторами (держателями депозитов) в случае ликвидации
банка, был дан отрицательный ответ. Большое значение придавалось всеми
участниками дискуссии обязанности банка платить по своим векселям в день
предъявления под страхом ликвидации. [Вот что говорит об этом Михаэлис: См.
"Viertelijahrschrift for Volkswirtschaft and Kukurgeschichte", 1863, т. III,
с. 251. Здесь важно дать следующее пояснение: все вышесказанное вовсе не
означает, что банк в этом случае не имел бы возможности преодолеть временные
затруднения либо, напротив, что для полной гарантии платежеспособности его
следовало бы заставить хранить стопроцентные резервы. На самом деле, вполне
естественно ожидать, что поток векселей, возвращающихся в банк, время от
времени превышает его привычную ожидаемую величину плюс некоторый допуск на
отклонение от нормальной ситуации, т. е. ту величину, на которую рассчитывает
банк, поддерживая адекватные резервы. Если же столь неожиданный всплеск спроса
все-таки происходит, но банк, тем не менее, в состоянии выполнить все свои
обязательства, если он успеет вернуть ранее выданные займы и за счет этого
расплатиться по векселям, такой банк сможет выйти на денежный рынок и занять
там средства на необходимое время. Банк, являющийся платежеспособным в том
смысле, что он в состоянии выполнить свои обязательства в течение достаточно
короткого отрезка времени, но в данный конкретный момент страдающий от
нехватки ликвидных средств, вряд ли столкнется с трудностями при попытке
получить такой займ.] Такой акцент на необходимости принудительной ликвидации
банков за невыполнение банками своих обязательств явился определенным
новшеством по сравнению с предшествовавшей тому практикой. И раньше
периодически раздавались голоса о необходимости принуждения к быстрому
возобновлению выплат, установления системы наказаний в зависимости от
продолжительности приостановок и, наконец, ликвидации банков по прошествии
более или менее долгого времени после начала приостановки выплат. Однако, как
правило, приостановки выплат на определенные сроки считались явлением
допустимым и даже нормальным.
Особый упор Михаэлис, равно как и Конгресс в целом, сделали на важности
депозитного бизнеса, значением которого до тех пор обычно пренебрегали.
Конгресс рекомендовал учреждение кредитных и депозитных банков [там же, с.
258]. Когда же Конгресс два года спустя вновь вернулся к этой теме
["Viertelijahrschrift for Volkswirtschaft and Kukurgeschichte", 1865, т. II,
с. 206 и далее], Михаэлис горячо поддержал отделение кампании за развитие
банковского бизнеса от борьбы за свободу эмиссионной деятельности, поскольку к
тому времени он осознал, сколь эфемерны надежды на завоевание свободы в
эмиссионной сфере. Он сделал это, несмотря на свое полное теоретическое
несогласие с общепринятым жестким разграничением эмиссионной и депозитной сфер
банковского бизнеса.
В опубликованной в 1865 г. статье ["Noten and Depositen" в
"Viertelijahrschrift" Фаухера (Faucher)] Михаэлис заявил, что с установлением
единообразия в эмиссии банкнот исчез один из важнейших способов контроля за
денежной экспансией. В условиях большого числа банков среднее время обращения
банкнот сокращалось, вследствие чего повышалась вероятность их возврата к
своим эмитентам для погашения. При депозитном кредитовании, считал Михаэлис,
пределы экспансии еще более жестки. Проверка платежеспособности банка
происходит в этом случае очень быстро. Редко когда чек несколько раз поменяет
своих владельцев, каждый из которых ставит на нем передаточную роспись. Скорее
всего, чек будет немедленно предъявлен для оплаты в банк непосредственно тем,
на чье имя он первоначально выписан. Всякий чек, выписанный на имя человека,
не входящего в круг клиентов данного банка, будет оплачен каким-либо другим
банком, который приобретет, таким образом, право требовать выплаты этой суммы
у первого банка. Если только такое требование не окажется уравновешенным
аналогичным встречным, первый банк передаст часть своих наличных денег
второму.
Признавая, таким образом, существование некоторых различий между чеками и
банкнотами (последние могут дольше циркулировать в обращении до момента
погашения), а также тот факт, что различие это оставалось в то время
единственным сколько-нибудь существенным основанием для проведения границы
между ними, Михаэлис все же не видел достаточных причин недопущения свободы в
эмиссионной сфере, в то время как в депозитном бизнесе свобода была бы
разрешена. И в том, и в другом случае жесткий контроль осуществлялся бы самими
банками, при условии их достаточного количества. Монополия в обоих случаях
удлиняла период обращения и оттягивала проверку платежеспособности.
Михаэлис верил в то, что в рамках системы большого числа банков существует
автоматический механизм, призванный контролировать возникновение тенденций в
сторону расширения вексельной эмиссии. Механизм этот, считал Михаэлис,
функционирует до тех пор, пока существуют несколько или хотя бы один банк, не
расширяющий своей эмиссии [статья "Banken and Depositen", с. 130--131 в
"Viertelijahrschrift" Фаухера; кроме того, опубликовано Михаэлисом в его
"Volkswirtschaftliche Schriften", т. II, 1873]. Таким образом, он расценивал
его не просто как средство контроля за каждым из банков в отдельности, если
тот вдруг "зашагал не в ногу" с остальными: этому механизму была подконтрольна
вся система в целом, поскольку маловероятно, что на путь экспансии все банки
без исключения встают одновременно. Разумеется, возражения Лонгфилда, если
только они верны, хорошо применимы в качестве ответа на эти рассуждения. Они,
однако, были к тому времени еще малоизвестны немецкой публике.
Тем же, кто ратовал за эмиссионное единообразие, считая, что это способно
расширить сферу распространения банкнот по сравнению со случаем разрозненной
эмиссии, Михаэлис отвечал, что небольшие размеры территории, на которой
обращаются банкноты какого-либо банка, на самом деле представляют собой
преимущество, поскольку делают возвращение этих банкнот для погашения более
частым. [Вышеупомянутая статья, с. 132. На самом деле, принцип ограничения
территории, обслуживаемой каждым из банков, имеет своим результатом скорее
возникновение монополии, нежели конкуренции. Более естественным способом
банковского устройства могла бы стать система банковских отделении: в этом
случае территория, на которой обращались банкноты каждого из банков, была бы
велика, а отделения различных банков могли бы конкурировать в одной и той же
части страны. Если предположить, что при этом существует еще одно средство
контроля, отмеченное Михаэлисом, а именно -- механизм клиринга между