узнают, то будет мне дурно, придется и головою поплатиться. Дело вот в  чем:
мы слышали, что ты посылал к  римскому  папе  просить  у  него  королевского
титула и что королю польскому это очень не понравилось, посылал он к папе  с
большими дарами, чтоб папа не соглашался. Скажу твоей милости,  что  папа  в
этом деле никакой власти не имеет; папа имеет  власть  в  духовенстве;  а  в
светских делах возводить в короли, в князья, в рыцари  имеет  власть  только
наш государь, царь римский. Так если твоей милости  угодно  быть  королем  в
своей земле и передать этот титул своим детям, то я буду верным слугою твоей
милости у царя римского, буду  хлопотать,  чтоб  твое  желание  исполнилось;
только ради бога просим твое величество, чтоб ты ни одному человеку об  этом
не объявлял. Если король польский узнает, то днем и ночью будет  посылать  к
цесарю с великими дарами, чтоб помешать делу. Ляхи сильно боятся, что  когда
ты будешь  королем,  то  вся  Русская  земля,  которая  теперь  под  королем
польским, отступит от него и подчинится тебе". Великий князь велел отвечать:
"Сказываешь, что нам служил, что и вперед служить хочешь;  за  это  мы  тебя
здесь жалуем, да и там, в твоей земле, тебя жаловать хотим.  А  что  ты  нам
говорил о королевстве,  то  мы  божьею  милостию  государи  на  своей  земле
изначала, от первых своих прародителей, а поставление имеем от бога как наши
прародители, так и мы; просим бога, чтоб нам и детям нашим  всегда  дал  так
быть как мы теперь государи на своей земле, а постановления, как  прежде  мы
не хотели ни от кого, так и теперь не хотим". Этот ответ, как видно,  смутил
Поппеля, и он, не говоря ни слова  о  королевском  титуле,  стал  предлагать
выгоднейших женихов для  дочерей  великокняжеских.  "У  великого  князя  две
дочери, - говорил он, - если не захочет он выдать одной из них за  маркграфа
баденского, то не захочет ли выдать за князя курфюрста саксонского Иоанна, а
другую - за маркграфа бранденбургского?"
     Устного ответа не было, но в том же 1489 году  великий  князь  отправил
своего посла, грека Юрия Траханиота,  к  императору  Фридриху  и  сыну  его,
Максимилиану, с объявлением, что хочет быть с  ними  в  дружбе.  В  грамотах
Иоанн называет себя великим государем всея России, Фридриха -  светлейшим  и
наияснейшим  римским  цесарем  и   королем   австрийским,   Максимилиана   -
благородным и наияснейшим римским королем и князем бургундским (бергонским).
Траханиоту был дан наказ: "Если спросят  его:  "Цесарь  спрашивал  у  вашего
государя, хочет ли он отдать дочь за  племянника  императорского,  маркграфа
баденского; есть ли с тобою об этом какой-нибудь приказ?" - то отвечать: "За
этого маркграфа государю нашему отдать дочь неприлично, потому что  государь
наш многим землям государь великий, но где будет прилично, то государь наш с
божьею волею хочет  это  дело  делать".  Если  начнут  выставлять  маркграфа
владетелем сильным, скажут: "Отчего неприлично  вашему  государю  выдать  за
него дочь?" - то отвечать: "Во всех землях известно, надеемся, и вам ведомо,
что  государь  наш  -  великий  государь,  урожденный  изначала,  от   своих
прародителей; от давних лет прародители его были в приятельстве  и  любви  с
прежними римскими царями, которые Рим отдали  папе,  а  сами  царствовали  в
Византии; отец нашего государя до конца был с ними в братстве и приятельстве
до зятя своего Иоанна Палеолога, так как же такому великому государю  выдать
дочь свою за маркграфа?" Если же станут говорить, чтоб великому князю выдать
дочь за императорова сына Максимилиана, то послу не отговаривать, а  сказать
так: "Захочет этого цесарь, то послал бы к нашему государю своего человека".
Если же станут говорить об этом деле накрепко:  "Что  цесарь  пошлет  своего
человека и посол возьмет ли его с собою?" - то отвечать: "Со  мною  об  этом
приказа нет, потому что цесарский посол говорил, что Максимилиан уже  женат;
но государь наш ищет выдать дочь свою за кого прилично:  цесарь  и  сын  его
Максимилиан - государи великие, наш государь  также  великий  государь;  так
если цесарь пошлет к нашему государю за этим своего человека, то я  надеюсь,
что государь наш не откажет".
     В июле 1490 года Траханиот возвратился вместе с послом Максимилиановым,
Юрием Делатором, и сказал, что от цесаря и от Максимилиана  честь  ему  была
большая. Иоанн велел оказывать такую же честь Делатору, который объявил, что
Максимилиан хочет союза с Иоанном против  короля  польского,  мешающего  ему
овладеть Венгерским королевством, и спрашивал,  пошлет  ли  Иоанн  войско  в
Германию и на какое время, также в Фландрию и в другие западные земли против
изменников Максимилиановых и помощников их, короля  французского  и  других?
Потом Делатор начал речь о сватовстве, говорил, чтоб  ему  позволили  видеть
дочь великого князя, и спрашивал, сколько за ней  приданого?  Ему  отвечали,
что великий князь  согласен  выдать  дочь  за  Максимилиана,  но  если  дело
сделается, то  Максимилиан  даст  ли  утвержденную  грамоту,  что  жена  его
останется в греческом законе, будет иметь греческую  церковь  и  священников
постоянно до самой смерти своей? Посол отвечал, что  об  этом  ему  не  дано
наказа, что доложит своему государю, и тот даст  ответ  с  особыми  послами.
Относительно позволения видеть великую княжну и  относительно  ее  приданого
Делатору сказали: "У государя  нашего  нет  такого  обычая;  непригоже  тебе
прежде дела дочь его видеть. Государь  наш  -  государь  великий;  а  мы  не
слыхивали, чтобы между великими государями были ряды о приданом.  Если  дочь
нашего государя будет за твоим государем, королем Максимилианом, то государь
наш для своего имени и для своей дочери  даст  с  нею  казну,  как  прилично
великим государям".
     С Делатором  Иоанн  отправил  к  Максимилиану  своего  посла,  того  же
Траханиота, с докончательною союзною грамотою, в которой  говорилось:  "Быть
нам в братстве,  любви  и  единстве;  когда  будет  нам  надобна  помощь  на
недругов, друг другу помогать, где будет можно. Станет Максимилиан доставать
своей отчины. Венгерского королевства, а Казимир, король польский,  или  сын
его, чешский король, или его меньшие дети станут Венгерское королевство себе
доставать, то Максимилиан должен дать знать об этом Иоанну, и  тот  помогает
ему вправду, без хитрости. Если же  Иоанн  начнет  доставать  своей  отчины,
Великого княжества Киевского и других  русских  земель,  которые  держит  за
собою Казимир, то должен дать знать Максимилиану, и  тот  ему  помогает".  В
наказе Траханиоту было написано: "Если король велит говорить о сватовстве до
заключения союзного договора, то послу настаивать, чтоб прежде  решено  было
дело о союзе; если же нельзя будет  настоять  на  этом,  то  начать  дело  о
сватовстве, требовать, чтоб дочь великокняжеская сохраняла греческий  закон.
Если скажут, зачем великий князь не прислал поклона и  ни  одного  слова  не
велел сказать цесарю  Фридриху,  то  отвечать:  "Присылал  цесарь  к  нашему
государю посла, Николая Поппеля, и наш государь, желая с ним любви,  посылал
к нему своего посла; но потом цесарь  к  нашему  государю  своего  посла  не
послал и речей к нему никаких не наказал; так зачем было нашему  государю  к
нему посылать?""
     Траханиот   возвратился   с   докончательною   грамотою,   утвержденною
Максимилианом; но о сватовстве речи не было, потому что король обручился уже
на княжне бретаньской. В 1491 году вторично приехал в  Москву  Максимилианов
посол Юрий Делатор с объяснением по этому делу.  "Как  пошли  мы  впервые  с