женки и девки приходят, ребята молодые по всем кельям живут, а братия бедная
алчут и жаждут и ничем не упокоены; все богатство монастырское держат власти
с своими родственниками, боярами, гостями, приятелями и друзьями;  монахи  и
монахини по миру бродят. монахини  живут  в  мирских  просвирнях,  монахи  у
мирских церквей в  попах  живут;  просвирни  над  просвирами  приговаривают.
Милостыню и корм годовой, хлеб, соль, деньги и одежду по  богадельным  избам
во всех городах дают из царской казны, христолюбцы также  милостыню  подают;
но в богадельные избы вкупаются у  прикащиков  мужики  с  женами,  а  прямые
нищие, больные и увечные без призору по миру ходят; монахи и монахини,  попы
и миряне, мужчины и  женщины  с  образами  ходят  и  собирают  на  церковное
строение: иноземцы этому дивятся. Надобно подумать, должны ли быгь несудимые
грамоты? В монастыри отдаются имения, а строения в  монастырях  никакого  не
прибыло и старое опустело: кто этим корыстуется? Надобно решить, прилично ли
монастырям отдавать деньги в рост? Монахи и  попы  пьянствуют;  вдовые  попы
соблазняют своим поведением, остаются при церквах и  исправляют  все  требы,
только обеден не служат; старец на лесу келью поставит или  церковь  срубит,
да пойдет по миру с иконою просить  на  сооружение,  у  царя  земли  и  руги
просить, а что соберет, то пропьет; должно избирать игуменов  и  священников
достойных. В церквах стоят в тафьях и шапках с  палками,  говор  и  ропот  и
всякое прекословие и беседы и срамные слова; попы и дьяконы  пьют  бесчинно,
церковные причетники всегда пьяны, без  страху  стоят  и  бранятся;  попы  в
церквах дерутся между собою и в монастырях тоже;  попы  и  дьяконы  без  риз
служат; пономари и дьяки двоеженцы и троеженцы в  алтари  входят  и  святыни
касаются. Головы и бороды бреют и платье иноверных  земель  носят;  крестное
знамение кладут не по существу; бранятся скаредными словами: и  у  иноверцев
такое бесчиние не творится; клянутся именем божиим во лжу;  ружные  попы  не
исполняют  своих  обязанностей.  Продают  давленину.  Христиане  приносят  в
церковь кутью, канун, на Велик день пасху, сыры, яйца, рыбы печеные, в  иные
дни калачи, пироги, блины, караваи и всякие овощи: в Новгороде и Пскове  для
этого устроен кутейник во всякой церкви, в Москве  же  все  это  вносится  в
жертвенник и в алтарь; в монастырях монахи и монахини и миряне живут вместе.
Надобно заняться выкупом пленных из бусурманских рук.
   Собор, удовлетворяя царским требованиям, постановил о поповских старостах
в Москве: сто священников, или как число вместит, избирают себе  священника,
исполненного  разума  духовного,  рачителя  божественному  писанию,  всякими
добродетелями украшенного; тот избирает себе  десятских,  и  быть  у  одного
старосты  храмам  сряду,  чтоб  священники  могли  удобнее  собираться   для
совещаний о церковных чинах, духовных делах и о всяком  благочестии.  Должно
устроить в Москве семь  соборов  и  семь  старост.  Этих  избранных  старост
приводят  к  митрополиту,  который  их  испытывает  и  поучает;  старосты  и
священники в соборном храме держат полное собрание  божественных  правил,  с
которыми старосты должны постоянно справляться;  а  священники  "и  дьяконы,
которые в их соборе, сходясь, держать перед ними совещания о всяких духовных
делах; все дела решают по правилам  св.  отец,  в  чем  же  будет  сомнение,
извещают общему пастырю  и  учителю,  митрополиту.  Относительно  церковного
благочиния и нравственности духовенства собор постановил, чтоб  церковное  и
алтарное устроение было благообразно, чисто  и  непорочно:  в  жертвенник  и
алтарь отнюдь бы ничего не вносили,  ни  съестного,  никаких  других  вещей,
кроме икон, крестов,  священных  сосудов,  риз,  покровов,  свечей,  ладону,
просвир, масла и вина служебного, чтоб на священных сосудах  непременно  был
третий покров или воздух, также чтоб престол не был без  покрова  и  царские
двери без занавеса. У простой чади в миру дети родятся  в  сорочках,  и  был
обычай эти сорочки приносить к священникам, которые клали их на престоле  до
шести недель; собор определил: впредь  такой  нечистоты  и  мерзости  в  св.
церкви не приносить. Собор  постановил,  чтоб  просвирни  были  вдовы  после
одного мужа, не моложе 50 лет, в добрых делах свидетельствованные; отнюдь не
должны они говорить над просвирами никаких речей; чтоб монахини при  мирских
церквах не жили в просвирнях.  Чтоб  звон  церковный  был  по  уставу.  Чтоб
священники уговаривали своих духовных детей чаще ходить в  церкви,  особенно
по  воскресеньям  и  господским  праздникам;  священники  в  церквах  должны
показывать собою пример всякой добродетели, благочестия, трезвости; также на
пирах, во всенародном собрании  и  во  всяких  мирских  беседах  священникам
должно  духовно  беседовать  и  божественным  писанием  поучать  на   всякие
добродетели; а  праздных  слов,  кощунства,  сквернословия  и  смехотворения
отнюдь бы сами не делали и детям своим духовным  делать  запрещали;  где  же
будут гусли, прегудники и потехи хульные,  от  этих  игр  священники  должны
удаляться, уходить домой, а сами на  них  отнюдь  не  дерзать;  чтоб  службы
церковные священники отправляли чинно и в ризах. Каждому новому  десятиннику
все городские попы и дьяконы обязаны показывать свои жалованные, ставленные,
благословенные и отпускные грамоты перед поповскими и земскими старостами  и
целовальниками, которые у десятинников в суде сидят, причем  пошлин  с  этих
грамот не дают; у которых попов  и  дьяконов  таких  грамот  не  будет,  тех
отсылают к святителям за  порукою.  У  сельских  попов  и  дьяконов  смотрят
грамоты десятские священники и старосты земские.  Для  большего  утверждения
все святители посылают к духовенстау и ко всем православным  христианам,  по
всем городам и селам соборных священников, добрых, искусных, чтобы церковные
чины и божественное пение совершалось  по  уставу.  Святители  также  должны
посылать грамоты к архимандритам, игуменам и протопопам, чтоб они  наблюдали
за  поведением  поповский  старост  и   десятских   и   всего   духовенства.
Относительно наблюдения за исполнением соборных предписаний мы имеем выпись,
данную в 1552 году Берсеневу и  Тютину,  в  которой  говорится:  "Не  велено
священническому и иноческому чину по священным правилам и соборному уложению
в  корчмы  входить,  упиваться,   празднословить,   браниться;   и   которые
священники, дьяконы и монахи станут по корчмам ходить, упиваться, по  дворам
и улицам скитаться пьяные, сквернословить, непристойными словами  браниться,
драться: таких бесчинников хватать и  заповедь  на  них  царскую  брать,  по
земскому обычаю, как с простых людей бражников берется, и отсылать  чернецов
в монастыри к архимандритам и игуменам, и те  их  смиряют  по  монастырскому
чину; а попов и дьяконов отсылать к поповским старостам, которые объявляют о
них святителям, и святители исправляют их по священным правилам; на  котором
чернеце нельзя заповеди доправить, то взять заповедь на том, кто его напоил.
Велеть по торгам кликать: чтоб православные христиане от мала  и  до  велика
именем божиим во лжу не клялись, на кривь креста не целовали,  непристойными
словами не бранились.  отцом  и  матерью  скверными  речами  друг  друга  не
упрекали, бород не брили и не  стригли,  усов  не  подстригали,  к  волхвам,
чародеям и звездочетцам не ходили и у поля (судебного поединка)  чародеи  не
были бы". Какие меры употреблялись  для  исправления  церковных  служителей,
забывавших  свои   обязанности,   видно   также   из   следующего   рассказа
новгородского летописца под 1572  годом:  архиепископ  Леонид  велел  дьяков
своих певчих поставить на правеж и велел на них взять по полтине  московской