маловероятным,  чтобы  Димитрий  был  жив  и  спасся  бегством   из   своего
государства, ибо в таком случае он не явился бы так поздно в  Самборе,  где,
как говорят, он теперь". Потом: "Если только он жив, то  еще  можно  уладить
все дела; мы отправим письма и сделаем все возможное, чтобы примирить его  с
польским королем". Далее пишет: "Начинаем верить, что Димитрий жив,  но  так
как он окружен еретиками, то нет надежды, чтоб он продолжал  оставаться  при
прежнем  намерении;  король  польский  благоразумно  замечает,  что   нельзя
полагаться на него во второй раз. Бедствия должны были  бы  побудить  его  к
оказанию знаков истинного благочестия, но дружба с  еретиками  обнаруживает,
что у него нет этого чувства". В инструкции, написанной  кардиналом  Боргезе
новому нунцию Симонетта, находятся  следующие  слова:  "О  делах  московских
теперь нечего много говорить, потому что надежда обратить это государство  к
престолу апостольскому исчезла со смертию Димитрия, хотя и  говорят  теперь,
что он жив. Итак, мне остается сказать вам только то,  что,  когда  введется
реформа в орден монашеский св. Василия между греками, тогда можно  будет  со
временем воспитать много добрых растений, которые посредством сношений своих
с Московиею могут сообщить свет истинный ее народу". Несмотря на то, в  Риме
все еще не переставали колебаться между отчаянием  и  надеждою  и  принимать
участие в делах самозванца. Так, в начале 1607 года Боргезе писал, что  если
Петр Федорович будет признан законным наследником, то Димитрию не  останется
надежды поправить свои дела. В ноябре 1607 года надежда  воскресла;  Боргезе
пишет: "Сыновья сендомирского палатина,  которые  находятся  здесь  в  Риме,
сообщили его святейшеству достоверное известие, что Димитрий жив  и  что  об
этом пишет к ним их мать. Горим желанием узнать  истину".  Потом  в  августе
1608 года пишет:  "Димитрий  жив  и  здесь  во  мнении  многих;  даже  самые
неверующие теперь не противоречат  решительно,  как  делали  прежде.  Жаждем
удостовериться в его жизни и в его  победах".  В  этом  же  месяце  кардинал
пишет: "Если справедливо известие о победе Димитрия,  то  необходимо  должно
быть справедливо и то, что он настоящий Димитрий".
   В  Польше  уже  составили  для  воскресшего  Димитрия  наказ,   как   ему
действовать для собственной безопасности и для введения  унии  в  Московское
государство.  Составители  наказа  сочли  нужным  изложить  причины,  почему
Лжедимитрий не должен требовать императорского  титула:  а)  Этот  титул  не
достался ему  в  наследство  от  предков,  следовательно,  надобно  доказать
какое-нибудь новое, им самим приобретенное, право, в)  Сами  русские  против
этого титула: что же сказать об иностранцах? с)  Его  не  признает  ни  один
государь христианский, а в посольствах и других делах  не  надобно  подавать
повода к новым затруднениям, d) И о титуле королевском бывали и бывают споры
с соседними государями: что же  об  императорском?  е)  Для  принятия  этого
титула необходимо новое венчание, которого патриарх совершить не может;  нет
и курфирстов, для этого необходимых.  Но  царь  может  достигнуть  желанного
через унию. За этим следуют собственно наставления:
   1) Хорошо,  если  бы  государственные  должности  и  сопряженные  с  ними
преимущества раздавались не по древности рода, надобно, чтобы доблесть, а не
происхождение получало награду. Это было бы для вельмож побуждением к верной
службе, а также и к унии. Однако при этом должно смотреть, чтобы не возникли
раздоры между старыми и новыми  сенаторами.  Не  худо  бы  это  распоряжение
отложить до унии, а тут раздавать высшие  должности  в  виде  вознаграждения
более приверженным к ней, чтобы сам государь вследствие унии  получил  титул
царский, а думные его сановники - титул сенаторский, то есть чтобы  все  это
проистекало от папы; должно обещать  и  другие  преимущества,  чтобы  скорее
склонить к делу божию.
   2) Постоянное присутствие при особе царской духовенства и бояр влечет  за
собою измены, происки и опасность для государя: пусть остаются в домах своих
и ждут приказа, когда явиться. А вместо них его величеству иметь советниками
мужей зрелых и доблестных как для суда, так и для дел государственных, пусть
он беседует преимущественно с теми из них, от  которых  зависит  спокойствие
государства и любовь народная к государю, не оставляя совершенно  и  прочих,
но попеременно имея  при  себе  то  тех,  то  других.  Притом  беспрестанные
угощения бояр и думных людей, долгое пребывание с ними влекут за собою трату
времени,  опасность  и  ненужные  издержки,  порождают   неудовольствие   и,
вероятно, были причиною нынешней трагедии. Однако надобно иметь в виду и то,
чтобы эти бояре вдали от глаза государева не замышляли чего-нибудь опасного.
Надобно запретить всякие собрания. Государь должен кушать иногда публично, а
иногда в своих покоях, по обычаю других государей.
   3) Недавний пример  научает,  что  его  величеству  нужны  телохранители,
которые бы без  его  ведома,  прямо,  как  до  сих  пор  бывало,  никого  не
пропускали  во  дворец  или  где   будет   государь.   Нужно   иметь   между
телохранителями иностранцев, хотя наполовину с своими, как для блеска, так и
для  безопасности.  В  комнатные  служители  надобно  выбирать   с   большим
вниманием. В телохранители и  комнатные  служители  надобно  выбирать  таких
людей, которых счастие и жизнь зависят от безопасности государя, или, говоря
ясно, истинных  католиков,  если  совершится  уния.  Из  москвитян  брать  в
телохранители приверженных к  унии,  которые,  обращаясь  и  разговаривая  с
нашими, желали бы видеть наше богослужение, слушать проповеди и проч.
   Таким образом, от самих подданных, а не от государя  возникнут  разговоры
об унии, государь будет скорее посредником и судьею,  чем  действователем  и
поощрителем: это нужно для отвращения ненависти, особенно  теперь,  вначале.
Притом надобно выбрать расположенных к дому ее царского величества.  Надобно
обращать  внимание  и  на  то,  что  верность  людей,  которым  не  за   чем
возвращаться в  отечество,  бывает  подозрительна.  Между  здешними  нашими,
кажется, много таких, которые  по  безнравственности  и  буйству  в  великой
ненависти  у  москвитян.  Надобно  смотреть,  чтобы   поведение   католиков,
находящихся при их величествах, не навлекало порицания святой вере и унии.
   4) И москвитян не очень должно отдалять  от  двора  государева,  ибо  это
ненавистно и опасно для государя  и  чужеземцев.  Эти  приближенные  к  царю
москвитяне могут примером своим поощрять  других  к  унии.  Государь  только
посредством них может  сноситься  с  подданными  в  делах,  необходимых  для
государства. Наконец, они доказали  свою  верность  тем,  что  при  открытии
недавнего заговора подвергали опасности  жизнь  свою  за  государя.  Надобно
остерегаться, чтобы не подать повода к новым заговорам, в  противном  случае
должно было бы  держать  всегда  иноземное  войско,  но  все  насильственное
недолговечно. Как трудно без  русских  получить  предостережение  на  случай
бунта, крамолы  и  прочего,  долженствующего  быть  известным  государю,  то
изведано на опыте. Притом не должно  забывать  о  положении  государства  по
смерти государя: если  все  будет  делаться  силою  и  страхом,  то  надобно
опасаться, что благие намерения государя относительно  преобразования  веры,
народа и государства обратятся в ничто.  Потом  надобно  позаботиться  о  ее
величестве и о дворе их величеств. Важнее всего было бы  сближение  наших  с
москвитянами и дружественные беседы  их,  особенно  при  дворе  государевом.