-----------------------------------------------------------------
[1]  Однако немногие  люди  могли бы  перенести трудности,  легко
перенесенные   Наполеоном.  Среди   необыкновенных   его  поездок
указывают  на поездку  из  Валладолида в  Бургос (140  верст). Он
проехал  это расстояние, не  сходя с  седла, за пять  с половиной
часов.



                            ГЛАВА LIII

[Гудсон-Лов.  Ежедневная   борьба   Наполеона   с   губернатором.
    Страдания  и  слабость императора. Лас-Каз принужден расстаться с
    Наполеоном.]

Гудсон-Лов!..  При  этом  имени  содрогаются сердца  приверженцев
Наполеона!..  Кейт  и  Кокбурн  имели еще  некоторое  уважение  к
падшему герою,  изъявили удивление  к гению, принимали  участие в
величии погибшего  императора французов;  но они не  так разумели
данное им поручение, как понимали его английские министры... Кейт
и Кокбурн думали, что  обязаны только смотреть за героем Франции,
оберегать  его...  Новый   тюремщик  иначе  разумеет  волю  своих
министров. Он даст почувствовать своим предместникам, чего от них
требовали  мщение и  страх  [1],  и что  они могут  произвести за
несколько  лет  при климате  острова  Святой Елены  и при  помощи
такого человека, как Гудсон-Лов!

Новый  губернатор  вышел на  берег  острова Святой  Елены 14  (2)
апреля  1816  года.  При  первом свидании  Наполеон  почувствовал
отвращение к нему. "Как  он безобразен, сказал Наполеон, - фигура
его  просится на  виселицу.  Но не  должно спешить  с решительным
приговором; может  быть, недостатки лица выкупаются нравственными
достоинствами; это очень возможно".

Первой  мерой Гудсон-Лова  было  взять с  особ, находившихся  при
императоре,  подписки  в том,  что  они  добровольно остаются  на
острове  Святой Елены  и что  они покорятся всем  условиям, какие
покажутся губернатору необходимыми для наблюдения за Наполеоном.

Гудсон-Лов  представил   потом  императору  разные  сочинения,  в
которых его царствование и характер представлялись самыми ложными
и черными красками; один  из этих пасквилей был написан Прадтом и
относился к  посольству в Варшаве. Но  шутки такого рода казались
Гудсон-Лову самым невинным  препровождением времени. Он призвал к
себе всех  слуг императора  и поодиночке допрашивал  их, точно ли
они добровольно  остаются на  острове Святой Елены,  как будто не
верил  в  искренность  подписок,  ими  данных.  Такое  требование
губернатора  очень оскорбило  Наполеона; но он  решился, наконец,
снести  его терпеливо.  Окончив  допросы, губернатор  обратился к
Монтолону и  Лас-Казу и сказал им,  что доволен и "донесет своему
правительству,  что  подписки  даны  добровольно  и  без  всякого
принуждения".   Потом  принялся  расхваливать   местоположение  и
находил,  что император  и  его свита  напрасно жалуются;  что им
довольно  хорошо. Когда  ему заметили,  что нет даже  дерева, под
которым можно  было бы отдохнуть, что  необходимо в таком знойном
климате, он  отвечал с досадой: "Деревья  посадим!" и потом молча
ушел.

Здоровье императора  час от  часу слабело. В конце  апреля он был
вынужден  отказаться   от  тени  свободы,  которой   до  сих  пор
пользовался  для   прогулок  и  почти  не   выходил  из  комнаты.
Губернатор сам явился к нему. Знаменитый больной принял его, сидя
на диване в простом платье. С первых слов объявил он Гудсон-Лову,
что хочет протестовать против  конвенции 2 августа. Напомнив, что
не хотел  искать убежища в  России или в Австрии  и защищаться во
Франции  до последней  крайности, чем  мог бы  добыть выгоднейшие
условия,  он прибавил:  "Ваши  поступки не  доставят вам  чести в
истории! Впрочем,  есть мстящее  провидение; рано или  поздно оно
накажет  вас. Немного  пройдет  времени, как  ваши потомки,  ваши
законы  заплатят  за  это  преступление!.. Ваши  министры  своими
инструкциями довольно ясно показали, что хотели только сбыть меня
с рук!  Зачем не назначили  прямо смертной казни? И  то, и другое
было  бы  равно  законно. Быстрый  конец  дела  показал бы  более
энергии в них, чем медленная смерть, к которой меня присудили".

Губернатор защищался инструкциями,  ему данными, в которых, между
прочим,   было  приказано,   сказывал  он,   английскому  офицеру
беспрестанно  следовать  но  стонам  Наполеона. "Если  б  вы  это
соблюдали,  -  отвечал  Наполеон,  - я  никогда  не  вышел бы  из
комнаты".  Гудсон-Лов  объявил  о  скором  прибытии  корабля,  на
котором привезут деревянный дворец, мебель и разные хозяйственные
принадлежности,  что облегчит  положение обитателей  Лонгвуда. Но
император  обратил   мало  внимания  на  эти   надежды  и  горько
жаловался, что английское  министерство лишает его всех утешений,
книг и  журналов и,  что всего хуже,  известий о супруге  и сыне.
"Что касается,  - прибавил  он, - мебели,  квартиры, то мы  оба с
вами - солдаты; мы  знаем всем этим вещам настоящую цену. Вы были
на моей  родине, может быть, заходили в  мой дом; он не последний
на острове;  мне нечего  краснеть за него,  но вы видели,  как он
мал. Я  был на троне, раздавал венцы,  но не забыл прежнего моего
положения: один диван, вот эта походная постель - и я доволен!"

Во  время  разговора губернатор  несколько  раз предлагал  своего
доктора  Наполеону;  уходя,  он  повторил предложение,  но  опять
получил отказ.  После его  ухода Наполеон тотчас  рассказал своим
приближенным все,  что происходило  между ним и  губернатором. По
окончании рассказа, после минутного молчания, он прибавил: "Какое
жалкое и  зловещее лицо  губернатора! За всю жизнь  я нс встречал
ничего  подобного!..  Нельзя   выпить  чашки  кофе,  если  такого