как  Поллукс  часто  навещал  своих  родителей  с  тех  пор,  как работал на
Лохиаде.
     Может  быть,  он  сам сорвал для нее эти розы и не осмелился предложить
их ей только из-за ее отца.


 

I

     Молодого   ваятеля  не  было  в  домике  привратника,  когда  проходила
Арсиноя.  Он думал о ней довольно часто с тех пор, как они вновь встретились
перед  бюстом  ее  матери;  но  как  раз в тот день его время и помыслы были
заняты другой девушкой.
     Около   полудня   Бальбилла  отправилась  на  Лохиаду  в  сопровождении
почтенной  Клавдии,  бедной  вдовы  сенатора, которая уже много лет состояла
при богатой сироте, потерявшей мать и отца, в качестве компаньонки.
     В  Риме  эта  матрона заведовала домашним хозяйством Бальбиллы, и можно
сказать,  с  таким  же умением, как и удовольствием. Однако же она не совсем
была  довольна  своей  участью,  так  как страсть ее питомицы к путешествиям
часто  заставляла  ее покидать столицу, а на ее взгляд, за исключением Рима,
не существовало места, где бы стоило жить.
     Купаться  в  Байяххолодов,  удаляться  на  Лигурийский берег, чтобы провести там часть зимы, -
это  она  допускала,  так как была уверена, что хотя и не найдет там Рим, но
все-таки  встретит  римлян.  Но  Клавдия  оказала  решительное сопротивление
желанию  Бальбиллы  отправиться  на  зыбком  морском  судне в жаркую Африку,
которая  представлялась  ей чем-то вроде раскаленной печи. Однако же в конце
концов  она  была вынуждена примириться с этой перспективой: императрица так
настойчиво  высказала  свое  желание  взять  с  собою  Бальбиллу на Нил, что
возражения  казались  бы  неповиновением.  Притом  в глубине души она должна
была  признаться самой себе, что ее гордая и своенравная приемная дочка (так
она  любила  называть  Бальбиллу)  поставила бы на своем и без вмешательства
Сабины.
     ______________
     с теплыми серными источниками. У римских богачей там были виллы.

     Бальбилла явилась во дворец, чтобы служить Поллуксу моделью для бюста.
     Когда   Селена  проходила  мимо  перегородки,  скрывавшей  от  ее  глаз
товарища  ее  детских игр и его работу, достойная матрона задремала на ложе,
а  ваятель с жаром старался доказать знатной девушке, что высота ее прически
чрезмерна  и  своей  массивностью вредит впечатлению, производимому изящными
чертами ее лица.
     Он  убеждал ее вспомнить о том, что великие афинские мастера в цветущие
дни  пластического  искусства  советовали  прелестным  женщинам делать самые
простые  прически,  и  вызывался  собственноручно привести ее волосы в такой
вид,  чтобы  прическа  была  ей к лицу, если она завтра опять придет к нему,
прежде  чем  ее  служанка завьет ей первый локончик. Сегодня же, говорил он,
эти  милые  кудряшки  снова  встанут  на  свои  места,  как отогнутый шпенек
фибулы.
     Бальбилла  возражала  ему  с оживленной веселостью, отказывалась от его
услуг и отстаивала свою прическу требованиями моды.
     - Но  эта  мода некрасивая, чудовищная, кричащая! - воскликнул Поллукс.
-  Суетные  римлянки  выдумали  ее  в  часы праздности не для красоты, а для
того, чтобы она бросалась в глаза.
     - Поражать  своею  внешностью мне противно, - отвечала Бальбилла. - Как
бы  ни  была  странной  мода сама по себе, но именно тогда, когда мы следуем
ей,  мы  делаем  себя  менее  заметными,  чем в том случае, когда вопреки ей
нарочно  одеваемся  гораздо проще, скромнее, словом, иначе, чем она требует.
Кого  считаешь  ты  более  суетными:  по моде ли одетых молодых патрициев на
Канопской  улиценарочно разорванным войлоком на плечах и грубой дубиной в грязной руке?
     ______________
     двенадцать   -   перпендикулярно.  Самой  оживленной  из  первых  улиц  была
Канопская,  или  Дромос,  с  тротуарами  по  бокам  и  вымощенная плитами из
базальта и известняка с роскошной колоннадой.

     - Последних,  -  отвечал  Поллукс.  -  Но  они  грешат  против  законов
красоты,  на  сторону  которых  я желал бы склонить тебя и которые переживут
всякие   требования  моды  настолько  же  несомненно,  как  "Илиада"  Гомера
переживет  завывания  уличного  певца  об  убийстве, взволновавшем вчера наш
город.   Был  ли  я  первым  скульптором,  который  попытался  изваять  твое
изображение?
     - Нет,   -  засмеялась  Бальбилла,  -  уже  пятеро  римских  художников
пробовали свои силы над этой головой.
     - Удался  ли  хоть  один  из  сделанных  ими  бюстов  настолько, что ты
осталась довольна им?
     - Лучший из них показался мне никуда не годным.
     - Значит,  твое  прекрасное  лицо  перейдет  к  потомству в пятикратном
искажении?
     - О нет, я разбила все эти бюсты.
     - Это  пошло  им  на  пользу!  -  с  жаром  вскричал  Поллукс. Затем он
повернулся  к  своему  будущему  произведению и сказал: - Бедная глина, если
прекрасная  дама,  сходство с которой я намерен сообщить тебе, не пожертвует
хаосом  своих кудрей, то, конечно, с тобой произойдет то же, что случилось с
твоими пятью предшественниками.
     При этом предсказании матрона проснулась и спросила:
     - Вы говорите о разбитых бюстах Бальбиллы?
     - Да, - сказала поэтесса.
     - Может  быть,  и этот последует за ними, - вздохнула Клавдия. - Знаешь
ли  ты,  - продолжала она, обращаясь к Поллуксу, - что предстоит ему в таком
случае?
     - Ну?
     - Эта девушка разумеет кое-что в твоем искусстве.
     - Я научилась лепить кое-как у Аристея, - прервала ее Бальбилла.
     - Ага,  потому  что  это  введено  в моду императором, и в Риме кажется
странным, если кто-нибудь не занимается ваянием.