До полудня было тихо.  Орда готовилась к новому штурму. Янычары и
крымчаки оттаскивали от стен трупы и кидали их в водяной ров. Такая же
участь постигла и  тяжелораненых.  Так  повелели  Ахмет-паша  и  мурза
Джанибек.
     - Мы заполним  ров  джигитами  и  по  их  телам  перейдем  водную
преграду.  Аллах  простит  нас,  он  хочет  нашей  победы,  -  сказали
военачальники.
     Казаки плевались.
     - Погань и есть погань. Хуже зверей.
     - Будто дохлых собак швыряют, нехристи!
     - Пальнуть бы по бритым башкам!
     Однако по ордынцам не стреляли:  берегли дробь, пули, порох, да и
не хотелось мешать басурманам убирать трупы.
     Сами же  раздорцы рыли вдоль стен братскую могилу.  Туда положили
всех павших казаков. Беглый поп-расстрига Никодим отслужил панихиду.
     - Со  святыми  упокой!  - голосисто пропел он и размашисто осенил
могилу большим медным крестом.
     Казаки склонили  головы.  Атаман Васильев скорбно и скупо молвил,
комкая черную баранью трухменку.
     - Вечная вам память, донцы! Вечная слава вам!
     - Вечная слава! - хором пронеслось по казачьим рядам.
     Атаманы первыми  бросили  в могилу по три горсти земли и отошли в
сторону,  уступая  место  повольнице.  Последними  к  могиле   подошли
казачки. Запричитали.
     Васильев позвал станичных атаманов и раздорских есаулов на совет.
Поначалу расспросил каждого, сколько осталось у казаков дроби и зелья,
да много ли людей в сотнях, а затем сказал:
     - Туго  будет,  атаманы-молодцы.  Ядер  и  зелья  у  нас  - самую
малость.  Пушкам и на час не хватит пороху.  А без пушек станет  худо.
Турки вконец закидают нас зажигательными ядрами. Понесем урон великий,
да и Раздорам в огне пылать.  Как быть,  атаманы-молодцы?  Как оборону
держать?
     - Выдюжим,  атаман.  Нас еще четыре тыщи.  Не притупились казачьи
сабли! - воскликнул есаул Григорий Солома.
     - Не бывать  поганым  в  Раздорах!  -  поддержал  его  атаман  из
Монастырского городка.
     - Не бывать-то не бывать,  - осторожно начал Федька Берсень. - Но
как бы нам войско не ополовинить. Ордынцев - тьма, и прут они свирепо.
Тут надо крепко покумекать. На одну саблю уповать - худо.
     - Дело  гутаришь,  -  кивнул раздорский писарь Устин Неверков.  -
Надо нам,  братья-атаманы,  головой поразмыслить.  Ордынец хитер, но и
казак не лыком шит.
     - Добро, донцы. Давайте покумекаем, - молвил Богдан Васильев.
     В курене  воцарилась тишина,  атаманы призадумались;  чуть погодя
поднялся с лавки Федька Берсень.
     - Надо   поболе  колодцев  нарыть,  атаманы.  Многие  завалены  и
засыпаны,  а вода нам - позарез.  На стенах кипятку только давай, да и
на  пожары  уйму  воды надобно.  А еще скажу,  атаманы,  землянок надо
немедля нарыть. Женки и ребятишки гибнут, пущай под землей сидят. Да и
раненых туда поховать.
     - Дело, - вновь кивнул Устин Неверков. - Землянок у нас токмо что
на  раздорцев.  Прибылые  же казаки по куреням и базам теснятся.  Рыть
немедля!
     - А ты что молвишь,  Рязанец?  - бросил суровый взгляд на пушкаря
Васильев.
     Тереха повел глазами по казакам, нахохлился.
     - Никак сердце на меня держите,  атаманы? Но моей вины нет. Я вам
зелья из-за пазухи не достану,
     - А где достать?
     - Где?.. Зелье надо у янычар добыть.
     - Любо,  Тереха!  - оживился Берсень.  -  Пошто  же  мы  подкопов
нарыли? Сделаем вылазку и добудем. Я сам на то дело пойду.
     - Любо! - воскликнули атаманы.
     - Любо! - сказал Васильев.
     Поднялся молчавший дотоле Болотников.
     - Зелье добыть - беду избыть.  Но дело то тяжкое. Никто из нас не
ведает,  где у янычар пороховые  возы.  Да  и  ведали  бы,  к  ним  не
подступились.  Янычары  не  так  уж  глупы,  чтоб  оставить  зелье без
присмотра.  Вылазкой ничего не добьемся.  Казаков загубим и пороха  не
возьмем.
     - Так что ж,  турка будем терпеть?  - съязвил Васильев.  -  Пусть
крепость разбивает, войско наше изводит, а мы в норы? Нет, Болотников,
не туда гнешь.  Без зелья нам  не  выстоять.  Вылазка  -  единственное
спасенье. Пошлем тыщу казаков, но зелье добудем.
     - Не добудем,  атаман,  - уперся Болотников.  - Зелье наверняка в
самой середке войска.  Ни один казак в крепость не вернется. То добрый
подарок орде. Аль тебе донцов не жаль?
     Васильев насупился, глаза его холодно блеснули.
     - Тебе  легко  гутарить,  Болотников.  Ты  всего-навсего   атаман
станичный.  А мне вот круг поручил Раздоры отстоять.  Костьми лечь, но
отстоять!  И нет у меня иного  выхода,  как  послать  во  вражий  стан
казаков. Нет!
     - Есть выход, атаман, - спокойно и веско сказал Болотников.
     - А ну, гутарь.
     - Есть выход,  братья-атаманы, - повторил Иван и почему-то глянул
на Тереху Рязанца. - Орда сильна пушками, на них-то и уповают враги. И
уповают не зря.  Еще день-другой - и от Раздор  ничего  не  останется.
Янычары готовятся праздновать победу.  Но ликовать им не придется. Они
переволокли пушки на галеры,  и то нам на руку.  Устин Неверков  верно
сказал:  и казаки не лыком шиты.  Надо собрать оставшийся порох, ночью
пробраться к галерам и взорвать их.  Лишим орду пушек!  А стрелами  да
ятаганами нас не взять.
     - Любо, Болотников! - разом повеселев, загорелся Тереха Рязанец.
     - Любо! - произнесли станичные атаманы.
     Богдан Васильев молча заходил по куреню.  В глазах его  мелькнула
досада.
     "Разумен родниковский  станичный,   разумен.   Мог   бы   и   сам
додуматься".
     - Чего ж молчишь, батька? - нетерпеливо вопросил Григорий Солома.