успешно справился. Но ВВС все равно подняли крик: "А если бы  сбой  оказался
более серьезным?" При возвращении Кубасова с венгерским космонавтом Фаркашем
произошел отказ в системе включения двигателей  мягкой  посадки  спускаемого
аппарата, и они приземлились со скоростью около 8 метров в секунду (около 30
километров в час).  Но  надо  учитывать,  что  корпус  спускаемого  аппарата
значительно более жесткий, чем у автомобиля, и это, естественно,  привело  к
серьезному "столкновению" с Землей. Ничего страшного не произошло, они  даже
испугаться не успели и отделались, кажется, только синяками.  Но  опять  был
дружный вопль ВВС  и  смех  у  остальных:  не  может  же  отказ  в  бортовой
автоматике произойти из-за фамилии командира экипажа.
   Однажды, как нарочно, при возвращении  международного  экипажа  произошел
крайне неприятный казус.  При  проведении  очередной  модернизации  кораблей
"Союз" с целью  сокращения  топлива  несколько  изменили  последовательность
разделения отсеков корабля. Орбитальный отсек стали отделять не  в  процессе
спуска с орбиты, а заранее, сразу после  отделения  корабля  от  станции.  В
такой схеме, при выдаче тормозного импульса для перевода корабля с орбиты на
траекторию спуска, не нужно было  тормозить  орбитальный  отсек,  и  поэтому
можно было сэкономить несколько десятков килограмм топлива. А эти килограммы
очень   даже   могли   пригодиться.   При   возвращении   этого   невезучего
международного экипажа, уже после отделения орбитального  отсека,  произошел
сбой  в  процессе  ориентации  перед  выдачей  тормозного  импульса.   Такие
неприятности бывали и раньше. Обычно ничего страшного в этом не было.  Чтобы
сесть в выбранном районе, откладывали спуск на сутки  и  проводили  повторно
эту  операцию  либо  в  режиме  ручного  управления  ориентацией,   либо   в
автоматическом режиме, если анализ  неудачи  показывал,  что  на  это  можно
пойти. Однако в  нашем  случае  неприятным  осложнением  оказалось  то,  что
ассенизационное устройство отлетело от корабля, так как  оно  расположено  в
орбитальном отсеке. Сутки - это большой срок. Как быть при необходимости  (а
за сутки она наверняка возникнет) оправиться?  Снимать  скафандр?  Ну  снять
скафандр в тесном пространстве спускаемого аппарата  еще  можно,  хотя  и  с
большим трудом. Но как  потом  надеть  его?  А  не  надевать  нельзя!  И  по
инструкции нельзя спускаться не в скафандре, да  и  снятый  скафандр  некуда
девать! Значит, скафандр снимать нельзя, и экипажу этого не разрешили. Таким
образом, все должно было оставаться внутри скафандра.  Вот  ужас-то!  Бедные
ребята - на их долю выпало унизительное и тяжелое испытание.
   "СОЮЗ"
   Это началось летом 1959 года. В разгар работы  над  "Востоком".  В  цехах
приступили к изготовлению первых корпусов спускаемых аппаратов  и  приборных
отсеков, на полную  мощность  работали  конструкторские  отделы,  готовилась
техническая  документация,  электрики  заканчивали  выпуск  схем.  Это  было
прекрасно, но ведь надо было думать и о завтрашнем дне. Темп развития  работ
в космической технике тогда  был  настолько  велик,  что,  если  заранее  не
подготовиться, не выбрать следующую цель, можно вместо авангарда оказаться в
арьергарде. Куда  идти  дальше?  Шустин  предлагал  сразу  переключаться  на
разработку  марсианской  экспедиции  (вперед  так  вперед!  -  тут  в  части
"передовитости" цели ну никак не промахнемся!). Несколько более прагматичный
Молодцов  предлагал  пока  ограничиться  разработкой  высадки  на  Луне.   А
Феоктистов (ну что с начальства взять) предлагал  остановиться  на  создании
орбитальных станций ("А зачем лететь на Луну? И тем более на Марс?").
   В нашей небольшой компании корабельных  проектантов  шли  споры.  Единого
мнения достичь не удавалось. Но в одном мы все-таки  сходились:  прежде  чем
решать любую из этих задач, нужно научиться сближать корабли  и  космические
аппараты на орбите и соединять их между собой. Без этого  бессмысленно  даже
думать о сколько-нибудь сложных космических предприятиях. Исходя из этого, я
сформировал группу для исследования проблемы сближения и стыковки во главе с
Шустиным. Она должна  была  выявить  технические  сложности  этой  проблемы,
наметить  варианты  ее  решения,  найти  организации,  которые   смогли   бы
разработать  нужную  аппаратуру.  Задача  была   достаточно   сложной.   Как
сближаться,  понятно.  Нужно  уметь   определять   относительное   положение
сближающихся кораблей, его изменение и  управлять  этим  движением.  Но  как
измерять параметры относительного  движения  сближающихся  аппаратов?  Какое
нужно создать  оборудование?  Как  осуществлять  причаливание  и  соединение
кораблей и их коммуникаций? Эти вопросы и определяли задачи  первоначального
поиска.
   Работы над проблемой сближения оказались вполне продуктивными, и к началу
1962  года  был  получен  основной  теоретический  задел.  На  его  базе  мы
приступили к проектированию. Многим у  нас  эта  работа  казалась  не  очень
перспективной. Шустин вначале был обижен  и  даже  оскорблен  тем,  что  ему
пришлось отойти от активной работы  над  "Востоком"  и  заняться  проблемами
встречи на орбите. Поначалу представлялось, что важно решить  саму  проблему
сближения и стыковки. Быстрее это можно было сделать, используя  модификацию
"Востока". На этом этапе в обсуждениях приняло  участие  уже  и  начальство.
Весной 1962 года Бушуев на одном из совещаний, по-видимому,  посоветовавшись
предварительно с Королевым, выступил  с  предложением  создать  корабль  для
облета Луны и на этом же корабле отработать средства сближения.
   Кому и  зачем  нужно  облетать  Луну?  Опять  эти  дурацкие  приоритетные
задачи!! Мы спорили, как могли. Не хотелось  терять,  как  минимум,  два-три
года на новый проект, преследующий нелепую  цель.  За  это  время,  как  нам
казалось, можно было бы вполне решить задачу встречи на "Востоках", но  С.П.
высказался за новую разработку, поддержал Бушуева, и решение было принято.
   Конечно, определенная логика в создании  нового  корабля  была.  "Восток"
проектировался как самый первый корабль и делался очень быстро.  Мы  создали
его за три года и на далекую перспективу не рассчитывали. А главное, система
спасения экипажа корабля в случае аварии носителя была неудовлетворительной.
Начальство это соображение не учитывало, но мы-то его должны были учитывать.
Так что новый корабль делать действительно было  нужно.  Решили  делать  его
универсальным,  предназначенным  для  решения  самых  различных  космических
задач: и орбитальные автономные полеты, и стыковка, и даже (если  приспичит)
облет Луны. Одновременно хотелось  и  уменьшить  рассеивание  точек  посадки
кораблей при возвращении с  орбиты  и  снизить  перегрузки,  действующие  на
экипаж при спуске на Землю.
   Очень скоро выяснилось, что сложность нового корабля на порядок, а  то  и
на два выше сложности "Востока", и времени на  создание  и  отработку  уйдет
намного больше. Только в 1969 году "Союз" начал  летать  как  следует.  Хотя
надо было заниматься и проектом в целом, и компоновкой, весовыми  расчетами,
составом оборудования, но больше  всего  внимания  пришлось  уделять  задаче
сближения и стыковки.  Трудились  над  ней  в  тесном  содружестве,  взаимно
дополняя и  критикуя  друг  друга,  самые  разные  специалисты:  баллистики,
управленцы, логики, компоновщики. Разумеется, и мне, и как проектанту, и как
бывшему баллистику, хотелось внести свой вклад в решение задачи.