создании  транспортной  модификации  "Союза"  пришлось  разрабатывать  новую
конструкцию стыковочного узла с переходным люком в самом  стыковочном  узле.
Всю  документацию  на  доработку  "Союза"  удалось  создать  одновременно  с
документацией на станцию к весне 1970 года. Очень скоро  появились  чертежи,
началось изготовление экспериментальных  установок  и  самого  доработанного
корабля. К весне следующего года транспортный вариант корабля  был  готов  к
работе с орбитальной станцией.
   В начале семидесятых  годов  началась  работа  по  модернизации  кораблей
"Союз" и  были  последовательно  созданы  еще  две  модификации  "Союз-Т"  и
"Союз-ТМ". В пилотируемых вариантах их стали использовать  соответственно  с
1980 и с 1987 годов. Главное, что отличает эти  модификации,  -  наличие  на
борту электронной вычислительной машины. Автоматика в  целом  стала  намного
сложнее, зато задачи космонавтов несколько упростились. Во  время  полета  в
вычислительный комплекс  закладываются  программы  предстоящих  динамических
операций. Во время сближения со станцией вычислительная машина  обрабатывает
поступающую  информацию  и  определяет,  какой  импульс  тяги  и   в   каком
направлении нужно выдать двигательной установке,  а  затем  включает  нужные
двигатели в нужное время.
   Появление на борту корабля вычислительной машины позволило отказаться  от
метода параллельного сближения и перейти к более экономичному (и по топливу,
и по количеству включений корректирующего  двигателя)  методу  сближения  по
свободным траекториям. Программы  бортовой  машины  обеспечивают  регулярный
самоконтроль и способность принимать  решения.  Быстрота  действия  бортовой
машины "Союза" невысока - всего несколько сотен  тысяч  операций  в  секунду
(разработка шестидесятых годов). Кроме того, на  этих  кораблях,  как  и  на
станции, появилась объединенная двигательная установка с  общими  топливными
баками для двигателей ориентации, причаливания и корректирующего. Топливо на
корабле теперь используется более рационально и экономично.
   Было решено снова вернуться к использованию на корабле солнечных батарей.
На первых "Союзах", предназначавшихся и для сравнительно длительных полетов,
они были, а транспортные корабли их не имели.  Конструкторы  создали  новые,
более  легкие  и  компактные  панели  солнечных  батарей.  Установка  их  на
"Союзе-Т" позволила увеличить время его автономного полета и возможности  по
изменению программы полета при различных отклонениях.
   На модификации "Союз-ТМ" были установлены облегченные парашютные  системы
и новая двигательная установка системы аварийного спасения.
   ОРБИТАЛЬНЫЕ СТАНЦИИ
   Во второй половине шестидесятых годов по-прежнему не было единого  мнения
по выбору главного направления дальнейших разработок. Одни тянули в  сторону
военных космических аппаратов. Не думаю, что они так уж стремились  защищать
родину. Этим прагматикам было в высшей степени наплевать на то, что  делать,
просто они исходили  из  вполне  обоснованного  предположения,  что  уж  "на
оборону" средства дадут,  да  и  карьеру  можно  сделать.  Другие  требовали
определить главной целью высадку на Луне.
   - Зачем?
   - Ну! Опять Америку потрясем!
   - А если они потрясут раньше?
   - Ну хотя бы покажем, что и мы  тоже  можем!  И  деньги  почти  наверняка
дадут!
   Некоторые предлагали хотя бы облететь  Луну  (зачем?  опять  потрясать?).
Всерьез рассматривалась задача высадки экспедиции на Марс. И КБ  Челомея,  и
наше готовили конкурсные проекты.
   Целесообразнее, конечно, было начать с орбитальных станций. Но эта задача
широким  массам  руководства,  в  том  числе  и  нашему  начальнику   Мишину
(назначенному  Главным  после  смерти   Королева),   казалась   несерьезной,
ненужной, мелкой работой. Они ее не поддерживали. Тем  не  менее  проработки
шли. Шла и агитация. Кто-то из  наших  союзников  вставил  в  текст  доклада
Брежнева  в  конце  1969  го-да  абзац  на  тему:  "Орбитальные  станции   -
магистральный путь космонавтики". А может быть, просто умники из ЦК на  фоне
успешной высадки американцев решили, что позиция  лисы  в  винограднике  нам
больше подходит: "А мы и не собирались лететь на Луну!" Так  или  иначе,  но
это давало возможность для  выдвижения  работ  по  орбитальным  станциям  на
первый план. Тут у  нас  был  серьезный  конкурент  -  конструкторское  бюро
Челомея. Серьезная организация. За ее плечами была хорошо  сконструированная
ракета  "Протон",  межконтинентальные  баллистические  ракеты  на  токсичных
высококипящих компонентах, крылатые ракеты. Это КБ уже далеко продвинулось в
работах  по   военной   орбитальной   станции   "Алмаз",   вышло   на   этап
экспериментальной отработки  элементов  конструкции.  Хотя  было  совершенно
очевидно, что никакого военного значения ни пилотируемые  автономные  полеты
кораблей, ни  пилотируемые  орбитальные  станции  иметь  не  могли.  Челомей
предлагал военную станцию, а военные с восторгом его поддерживали  (впрочем,
как и наше министерство, как и ЦК). Они всерьез считали, что освоение самого
процесса жизни и работы на орбите, исследования и эксперименты в космических
полетах, не преследующие военных  целей,  -  это  чистое  очковтирательство,
нахальная попытка залезть к ним в карман с целью  вытянуть  деньги,  которые
еще к ним в карман не попали, но почти наверняка  рано  или  поздно  попадут
(потому что все деньги непременно должны идти на оборону!).
   В работах по "Алмазу" был еще один недостаток. Плохо шли дела с бортовыми
системами. Корпуса были уже изготовлены, а бортовых  систем  и  оборудования
еще не было. В этой  части  мы  их  значительно  опережали,  так  как  могли
использовать для орбитальной станции почти всю бортовую аппарату, агрегаты и
двигатели с корабля "Союз". Я несколько раз с Бушуевым и  Чертоком  обсуждал
этот  вопрос.  Черток  и  его   товарищи,   управленцы,   прибористы,   были
решительными  сторонниками  перехода   в   наступление.   Бушуев   несколько
колебался: наш непосредственный  начальник  Мишин  будет  наверняка  против,
следовательно, мы не сможем получить поддержки нашей "фирмы", да  и  Челомей
не тот, кто позволит себя обойти.
   Челомей как инженер сформировался еще в тридцатые годы. Известен  он  был
тогда работами в области динамики авиационных конструкций. Кажется,  еще  во
время войны он стал главным конструктором одного  из  авиационных  КБ.  Был,
безусловно, незаурядным инженером. Но у него имелся крупный недостаток -  он
был  абсолютным  диктатором  в  своем  КБ.  Королев  тоже   был   абсолютным
диктатором. Но он не диктовал нам технических решений  (разве  только  когда
они были совершенно очевидными), тем более не  навязывал  идей  конструкции.
Мне кажется,  он  понимал,  что  не  может  предложить  стоящую  идею.  Ведь
инженерная идея - это не просто блеснувшая в  голове  свежая  мысль.  Свежая
мысль обязательно должна присутствовать, без нее не обойтись, но этого мало.
Новая  инженерная   идея   требует   длительного   продумывания,   расчетов,
внимательного изучения возможных проблем, оценок, соизмерения преимуществ  и
трудностей. Подготовка  новых  идей  требует  свежей  головы  и  длительного