тебе, царица, они могут быть в новинку. Ты не боишься колдовства?
     - Я ничего  не  боюсь;  вызывай  самые  страшные  силы.  Поди  ко  мне,
Хармиана, сядь рядом. Начинай. Нет, постой, а где другие девушки, где  Ирада
и Мерира? Они ведь тоже любят представления волшебников.
     - Нет, не зови их, - остановил я ее, - когда много народу,  чары  плохо
действуют. Итак, смотрите! - И, глядя на двух женщин, я бросил  на  пол  мою
палочку и стал шептать заклинание. Минуту палочка лежала  неподвижно,  потом
начала медленно извиваться. Потом свернулась в кольцо,  поднялась  и  начала
раскачиваться. Вот на ее головке появились очки - она превратилась  в  змею,
и змея поползла, грозно шипя.
     - Ну удивил, нечего сказать! - презрительно вскричала  Клеопатра.  -  И
это-то ты называешь колдовством? Фокус стар как мир,  любой  уличный  колдун
умеет его делать. Я видела такое сотни раз.
     - Не торопись, царица, - ответил я, - это всего лишь начало.  -  И  тут
же змею как бы разрезало на несколько частей, и каждая  часть  вытянулась  в
длинную змею. Эти змеи тоже разделились на множество маленьких, они росли  и
снова распадались, так что очень скоро  под  взглядами  зачарованных  женщин
пол покоя словно бы залили играющие волны - это  кишел  толстый  слой  змей,
они ползли друг по другу, шипели, свивались в кольца...  Я  сделал  знак,  и
все устремились ко мне, стали медленно обвивать мне ноги, туловище, руки,  и
весь  я  покрылся  многослойным  панцирем  змей,  только   лицо   оставалось
открытым.
     - Это ужасно, ужасно! - закричала Хармиана и спрятала лицо  в  складках
Клеопатриной юбки.
     - Довольно,  волшебник,  довольно!  -  повелела   Клеопатра.   -   Твое
колдовство поразило нас.
     Я взмахнул рукой, с которой свисали змеи, и все  исчезло.  У  ног  моих
лежала черная палочка эбенового дерева  с  головкой  из  слоновой  кости,  и
больше ничего не было.
     Женщины взглянули друг на друга и ахнули  от  изумления.  Но  я  поднял
свою палочку и, сложив на груди руки, встал перед ними.
     - Довольна ли царица моим убогим представлением? - смиренно спросил я.
     - О да, египтянин, довольна! Такого искусства я никогда  не  видела.  С
сегодняшнего дня ты - мой придворный астроном, тебе даруется право бывать  в
покоях царицы. У тебя есть в запасе что-нибудь еще занимательное?
     - Есть, царица. Прикажи слегка затенить покой,  и  я  покажу  тебе  еще
одно представление.
     - Мне немного страшно, - сказала  Клеопатра,  -  но  все  равно  опусти
занавеси, Хармиана, как просил Гармахис.
     Занавеси опустились, в покое стало сумрачно, будто  приближался  вечер.
Я шагнул вперед и встал рядом с Клеопатрой.
     - Смотри туда! - властно приказал я, указывая  палочкой  на  то  место,
где я стоял раньше. - Смотри туда, и ты увидишь то, что у тебя в мыслях.
     В немом молчании обе женщины пристально, с испуганными  лицами  глядели
в пустоту.
     И под их взглядом  на  этом  месте  сгустилось  облачко.  Оно  медленно
вытянулось  и  стало  обретать  очертания,  -  то  были  очертания  мужчины,
довольно смутные в сумраке покоя, они то проступали четче, то как бы таяли.
     Я возгласил:
     - Тень, заклинаю тебя, воплотись!
     И лишь только я воззвал, смутный силуэт вдруг превратился  в  человека,
очень ясно видимого. Перед нами был державный Цезарь,  на  голову  наброшена
тога, туника вся в крови от бесчисленных ран. С минуту он постоял,  потом  я
взмахнул рукой, и он исчез.
     Я повернулся к сидящим на ложе женщинам и увидел, что  прелестное  лицо
Клеопатры искажено ужасом. Губы серые,  как  пепел,  широко  открытые  глаза
застыли, и вся она дрожит.
     - О, боги! - Голос ее прервался. - О, боги, кто  ты?  Кто  ты,  умеющий
вызывать на землю мертвых?
     - Я  -  астроном  царицы,  ее  кудесник,  ее  слуга,  -  все,  что  она
пожелает, - ответил я со смехом. - Стало быть,  я  показал  именно  то,  что
мысленно видела царица?
     Она мне не ответила, но встала и вышла из покоя через другую дверь.
     Потом с ложа поднялась и Хармиана и отняла от лица руки,  ибо  ее  тоже
обуял смертельный страх.
     - Как ты это делаешь, мой  царственный  Гармахис?  -  спросила  она.  -
Открой мне! Я скажу тебе правду: я боюсь тебя.
     - Не бойся, - ответил я. - Может быть, ты видела лишь то,  что  было  в
моем воображении. В мире нет ничего, кроме теней. Откуда же  тебе  знать  их
природу? Откуда тебе  знать,  что  истинно  существует,  а  что  нам  только
кажется? Но скажи лучше, как все прошло? И  помни,  Хармиана:  эту  игру  мы
должны довести до конца.
     - Все получилось великолепно,  -  ответила  она.  -  Завтра  утром  вся
Александрия будет рассказывать, что произошло у ворот  и  здесь,  при  одном
твоем имени людей станет бросать в дрожь. А теперь почтительно  прошу  тебя:
следуй за мной.


                                 Глава IV,
                            повествующая о том,
                  как Гармахис дивился повадкам Хармианы,
                 и о том, как его провозгласили богом любви

     Назавтра я получил письменное уведомление, что  назначен  астрологом  и
главным  прорицателем  царицы,  с  указанием  суммы  жалованья  и   перечнем
привилегий,  полагающихся  мне  в  этой  должности,  а   они   были   весьма
значительны. Мне также  были  отведены  во  дворце  комнаты,  из  которых  я
поднимался ночью на высокую башню обсерватории, наблюдал звезды  и  сообщал,
что предвещает их расположение. Как раз в это  время  Клеопатру  чрезвычайно
волновали политические дела, и, не зная, чем кончится жестокая борьба  между
могущественными группировками в Риме, но желая примкнуть к  сильнейшей,  она
постоянно советовалась со мной и спрашивала, что предвещают звезды. Я  читал
их ей, руководствуясь  высшими  интересами  дела,  которому  себя  посвятил.
Римский триумвир Антоний воевал сейчас  в  Малой  Азии  и,  по  слухам,  был
страшно зол на Клеопатру,  потому  что  она,  как  ему  сообщили,  будто  бы
выступает против триумвирата, и ее военачальник Серапион  даже  сражался  на
стороне Кассия.  Клеопатра  же  пылко  убеждала  меня  и  всех  прочих,  что
Серапион действовал вопреки ее воле. Но Хармиана мне открыла,  что  и  здесь
не обошлось без участия злосчастного Диоскорида, ибо Клеопатра,  следуя  его
предсказанию, сама тайно послала  Серапиона  с  войском  на  помощь  Кассию,