Гань! Цзян Гань!

     Тот не отвечал, притворившись спящим. Тогда Чжоу Юй потихоньку вышел из
шатра. Цзян Гань напряженно прислушивался. Снаружи слышались голоса.

     -- Цай Мао и Чжан Юнь сообщают, что в ближайшее время им не удастся
выполнить свой план, и они этим крайне встревожены, -- произнес кто-то.

     Потом там заговорили так тихо, что больше ничего не удалось разобрать.
Вскоре Чжоу Юй возвратился в шатер.

     -- Цзян Гань! Цзян Гань! -- окликнул он.

     Но Цзян Гань делал вид, что спит. Чжоу Юй скинул одежды и тоже лег. А Цзян
Гань лежал и думал:

     "Чжоу Юй человек очень осторожный. Утром он хватится, что исчезло письмо, и
убьет меня..."

     Пролежав до часа пятой стражи, Цзян Гань неслышно приподнялся и позвал Чжоу
Юя. Тот спал. Цзян Гань повязал голову и тайком выскользнул из шатра.
Разбудив своего слугу, он направился к воротам лагеря. На вопрос стражи,
куда он так рано уходит, Цзян Гань ответил:

     -- Я боюсь, что своим присутствием отвлекаю господина ду-ду от важных дел,
и потому решил уехать...

     Стража не стала его задерживать. Цзян Гань беспрепятственно сел в свою лодку
и поспешил вернуться к Цао Цао.

     -- Ну, как дела? -- спросил чэн-сян, едва завидев его.

     -- Чжоу Юй непоколебим, никакими уговорами...

     -- Вы ничего не добились, и над вами еще посмеялись! -- гневно оборвал его
Цао Цао.

     -- Не гневайтесь, господин чэн-сян, -- ответил Цзян Гань. -- Хоть я и не
сделал того, что обещал, но узнал одно важное дело! Прикажите всем
удалиться.

     Цзян Гань вынул письмо и прочитал его Цао Цао.

     -- Неблагодарные разбойники! -- яростно закричал Цао Цао. -- Ведите их
сюда!

     Цай Мао и Чжан Юнь явились.

     -- Я хочу, чтобы вы вели корабли в бой! -- заявил им Цао Цао.

     -- Воины наши еще недостаточно обучены, господин чэн-сян, -- возразил Цай
Мао. -- Нельзя же так легкомысленно выступать!

     -- А если бы они были обучены, моя голова была бы уже у Чжоу Юя, да?

     Цай Мао и Чжан Юнь не поняли, что Цао Цао хочет сказать этими словами, и
растерянно молчали. Цао Цао приказал страже вывести их и обезглавить. Вскоре
головы несчастных положили у шатра. И тут только Цао Цао уразумел, какую
ошибку он совершил.

     -- И я попался на хитрость! -- с горечью произнес он.

     Потомки сложили об этом такие стихи:

     Коварству Цао Цао противостоять было трудно,
     Но сам он к Чжоу Юю в ловушку попал сгоряча.
     Чжан Юнь и Цай Мао, чтоб жизни спасти, изменили.
     Кто ж знал, что злодеи погибнут от рук палача?

     При виде отрубленных голов Цай Мао и Чжан Юня военачальники встревожились и
стали расспрашивать, что случилось. Цао Цао не хотел признаться в том, что
Чжоу Юй его перехитрил, и поэтому ответил:

     -- Они нерадиво исполняли военные приказы, и я их казнил...

     Военачальники долго вздыхали. Цао Цао назначил командовать флотом Мао Цзе и
Юй Цзиня. Шпионы прослышали об этом и донесли в Цзяндун.

     -- Теперь мне некого опасаться! -- удовлетворенно воскликнул Чжоу Юй. --
Самых опасных для меня людей уже нет в живых!

     -- Ловко вы это устроили! -- в восхищении заметил Лу Су. -- Если вы будете
так же командовать войсками, то мы разобьем Цао Цао!

     -- Военачальники наши об этой хитрости ничего не знают, но от Чжугэ Ляна
это, пожалуй, не могло укрыться, -- сказал Чжоу Юй. -- Ведь он во много раз
проницательнее меня! Сходите-ка к нему и попытайтесь выведать, известно ему
что-нибудь или нет. Потом сообщите мне.

     Поистине:

     Хоть план его внести вражду был выполнен им смело,
     Он испытать решил того, кто непричастен к делу.

     Если вы не знаете, что Чжугэ Лян сказал Лу Су, загляните в следующую главу.



ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ