кровопролитных войн, которые в течение полувека истощили  богатства  и  силы
Испании.  В  результате  получилось  то,  чего  и  следовало   ожидать   при
обыкновенном  ходе  человеческих  дел,  то  есть   невозможность   подчинить
провинции, которые  остались  соединенными,  а  их  постоянство  и  упорство
привели наконец к основанию Голландской республики  {См.:  Кабрера.  История
Филиппа II. Кн. 5. Гл. 3; кн. 6.}.
     VI. В следующем 1563 году Филипп II  предпринял  необходимые  меры  для
учреждения инквизиции в герцогстве Миланском. Он  сообщил  свой  план  папе,
уроженцу этого города, который  одобрил  его,  хотя  был  втайне  недоволен,
потому что этот план клонился к уменьшению  власти  святого  престола.  Едва
знать и народ Милана узнали  о  намерении  испанского  короля,  как  открыто
высказались против  введения  трибунала,  о  котором  составили  себе  самое
неблагоприятное мнение, частью сами по себе, а частью по  отзывам  множества
испанцев. Ломбардские епископы не менее их  воспротивились:  они  не  только
разделяли общее мнение об инквизиции, но еще опасались,  что  учреждение  ее
отнимет у них часть власти в процессах  о  вере.  Они  знали  также,  что  в
Испании власть епископов не только доведена до  полного  ничтожества,  но  и
страдает от  деспотизма  инквизиторов,  овладевших  епископскими  правами  и
спокойно пользующихся ими под покровительством  государя,  который  в  делах
этого рода советуется с главным инквизитором.
     VII. Это покровительство, в котором инквизиторы  были  всегда  уверены,
сделало их заносчивыми, и они ежедневно старались обесценить епископский сан
легкими триумфами, которые одерживали при дворе, где им  не  надо  было  как
епископам употреблять докладные записки, деньги и разнообразные  усилия,  но
только  кредит   своего   начальника,   всегда   умеющего   получить   самые
соответствующие их взглядам резолюции. Город Милан послал депутатов к папе с
просьбой предохранить свою родину  от  угрожающего  несчастия  и  оперся  на
покровительство св. Карла Борромея [789], племянника Его Святейшества.  Папа
отправил их в Мадрид. Они должны были просить Филиппа  II  оставить  дело  в
прежнем  положении  и  представить  неприятные  последствия   предполагаемой
перемены. Город обратился в то же время  к  епископам  Миланской  провинции,
присутствовавшим на Тридентском соборе, чтобы они подкрепили эти ходатайства
перед высоким собранием. Пий IV ответил миланцам, что не позволит  ввести  в
городе испанскую инквизицию, потому что знает ее крайнюю суровость, и обещал
им принять меры,  чтобы  миланская  инквизиция  зависела,  как  некогда,  от
римской курии, декреты  которой  о  судопроизводстве  были  крайне  мягки  и
оставляли обвиняемым самую полную свободу для защиты.
     VIII. Было бы трудно примирить  ответ  папы  и  происшедшие  события  с
формальной и положительной санкцией, которую этот папа и  папы,  управлявшие
Церковью до и после него, дали распоряжениям испанской инквизиции. Столь  же
трудно было примирить его с принятым папою  решением  удержать  и  разрешить
точно исполнять предписания кровожадной буллы Павла IV от января 1559  года,
осуждавшей на сожжение лютеран отмеченных мною разрядов, хотя бы  они  и  не
были рецидивистами. Я дальше вернусь к этому  предмету;  в  настоящее  время
достаточно отметить смысл ответа папы.  Прием,  оказанный  им  посланцам,  и
обещанное  благоволение  не  позволяют  сомневаться,   что   он   с   тайным
удовольствием увидал  бы  испанского  короля  в  оппозиции  по  отношению  к
миланцам, так как  роль  посредника  между  государем,  столь  ревностным  к
религии, и  подданными,  крайне  ревнивыми  к  своей  свободе,  льстила  его
самолюбию и могла быть полезна.
     IX. Во время этих переговоров герцог  Сесо,  губернатор  Милана,  желая
исполнить особые указы своего властителя, учредил  в  городе  инквизиционный
трибунал и обнародовал имена инквизиторов по передоверию, которым  надлежало
вступить в должность от имени главного инквизитора всех  провинций  Испании.
Это заявление было неприятно миланцам, ставшим нарушать общественную  тишину
и возбуждавшим народный мятеж, во  время  которого  раздавались  крики:  "Да
здравствует король! Да погибнет инквизиция!"
     X.  Епископы  Миланской  провинции,  бывшие  на   Тридентском   соборе,
восстановили всех итальянских  епископов  этого  собрания  против  испанской
инквизиции и без больших усилий перетянули их на свою  сторону,  потому  что
все были недовольны трибуналом со времени процесса архиепископа  Толедского,
как   я   покажу   при   передаче    этого    события.    Папские    легаты,
председательствовавшие  на  соборе,  высказались  в  пользу  миланцев.   Это
означало, что папа одобряет восстание. Кардинал Карл Борромей,  племянник  и
любимец Пия IV, защищал в коллегии кардиналов дело своих соотечественников и
поставил его под их покровительство. Герцог Сесо, наблюдавший происходившее,
предвидел неприятные последствия, которые  это  дело  будет  иметь  для  его
властителя, но не счел себя в состоянии им помешать даже при  помощи  войск,
которые мог ему послать вице-король Неаполя. Он  написал  об  этом  Филиппу,
который решил оставить свое намерение, как сделал это в предшествующем  году
относительно Фландрии {Лети. Жизнь Филиппа II. Кн. 17; Рейнальди.  Церковные
летописи, под 1963 годом. N 146; Пелавичини.  История  Тридентского  собора.
Кн. 22. Гл. 8; Сарпи. История Тридентского собора. Кн. 8. N 42.}.
     XI. Неуспех попытки испанского короля в Милане  и  противоположные  его
видам  настроения,  которые  он  везде  мог  заметить,  не  внушили  ему  ни
благоразумия, ни умеренности.  Он  подумывал  еще  об  учреждении  испанской
инквизиции в Неаполе, хотя это предприятие выскользнуло из рук  его  прадеда
Фердинанда V и его отца Карла V. Но эти усилия привели только  к  тому,  что
осрамили и скомпрометировали его власть в  Неаполитанском  королевстве,  как
это было во Фландрии и в Милане.
     XII.  Наконец,  этот  упрямый  государь  захотел  доказать,  что  такая
щепетильная совесть, как у него, может успокоиться только  тогда,  когда  он
употребит все средства, предоставляемые его  могуществом,  для  основания  в
каждом государстве святого трибунала, который римские святые отцы  и  святые
кардиналы-племянники обвиняли в  жестокости,  между  тем  как  он  стремился
сделать  народам  подарок  из  этой  святой  инквизиции.  Разумеется,   было
естественно, что Филипп II (включенный монахами Эскуриала в их  сказаниях  в
число святых) не забыл своих американских владений и что  он  беспокоился  о
состоянии, в котором находилась инквизиция в этих  странах.  Он  узнал,  что
жители Нового Света были  нерасположены  к  трибуналу  так  же,  как  и  его
европейские подданные. Это нерасположение позволяло ему надеяться  на  покой
только тогда, когда он завершит великое дело, придав американской инквизиции
ту форму, которую она сохранила  до  наших  дней.  Я  не  могу  не  войти  в
некоторые подробности по этому предмету {См. гл. IV и VII этого сочинения.}.
     XIII. Когда Фердинанд  V  решил  учредить  инквизицию  в  Новом  Свете,
кардинал Хименес де Сиснерос (которому государь  доверил  хлопоты  по  этому
делу) назначил 7 мая 1516 года дома Хуана  Кеведо,  епископа  острова  Куба,
главным уполномоченным инквизитором в испанских  колониях,  известных  тогда
под именем Королевства материка, и  дал  ему  право  избрать  всех  судей  и
должностных лиц трибунала. Карл V захотел распространить  благодеяния  этого