Дидерих отшатнулся.
   - Какое вам до этого дело? - пробормотал он.
   - Никакого, - сказал Гейтейфель. - Я обратил на это внимание,  потому
что всегда предсказывал нечто подобное.
   - Что именно? Извольте говорить яснее.
   Но Гейтейфель отказался. Дидерих сверкнул глазами.
   - Я решительно требую, чтобы вы исполнили свой врачебный долг.
   - Я не ваш врач, - ответил Гейтейфель.
   Дидерих сменил повелительный тон на жалобно-пытливый.
   - Порой я чувствую боль в горле. Вы полагаете, что это серьезно? Есть
основания опасаться самого страшного?
   - Советую вам обратиться к специалисту.
   - Да ведь вы единственный в городе специалист!  Бога  ради,  господин
доктор, не берите греха на душу, у меня на руках семья.
   - Да вы бы поменьше курили и пили. Вчера  вечером  вы  хватили  через
край.
   - Ах, так!  -  Дидерих  выпрямился.  -  Вы  мне  не  можете  простить
вчерашнее шампанское. И верноподданнический адрес.
   - Если вы подозреваете меня в низменных побуждениях,  зачем  вы  меня
спрашиваете?
   Но Дидерих уже снова молил:
   - Скажите, по крайней мере, не угрожает ли мне рак?
   Гейтейфель не улыбнулся.
   - Ребенком, правда, вы  всегда  отличались  золотушным  и  рахитичным
складом. Зря вы не служили в армии, вы бы не обрюзгли так.


   В конце концов  он  сменил  гнев  на  милость,  осмотрел  Дидериха  и
принялся смазывать ему горло. Дидерих задыхался, боязливо вращал глазами
и стискивал руку врача. Гейтейфель убрал шпатель.
   - Так я, разумеется, ничего сделать не смогу.  -  Он  хмыкнул.  -  Вы
ничуть не изменились - такой же, как в детстве.
   Как только Дидерих отдышался, он немедленно унес ноги из этой  камеры
пыток. Не  успели  у  него  просохнуть  глаза,  как  он  натолкнулся  на
Ядассона.
   - Что с вами? - спросил Ядассон. - Вчерашняя попойка  вам  повредила?
Так почему же вы обратились именно к Гейтейфелю?
   Дидерих уверил его, что чувствует себя превосходно.
   - Но этот тип довел меня до белого каления! Я отправился к нему,  ибо
счел своим долгом потребовать удовлетворительного объяснения  по  поводу
вчерашних речей Лауэра. Пререкаться с самим Лауэром не очень-то  приятно
человеку благомыслящему.
   Ядассон предложил зайти в пивную Клапша.
   - Я, стало быть, пошел к  нему,  -  продолжал  Дидерих,  уже  сидя  с
Ядассоном за столиком, - в надежде, что вся эта история объяснится очень
просто; либо сей господин был пьян в дым, либо на него  нашло  временное
затмение! Вместо этого,  как  вы  думаете,  что  происходит?  Гейтейфель
держит себя нагло.  Говорит  самоуверенным  тоном.  Подвергает  циничной
критике наш верноподданнический  адрес  и  -  вы  не  поверите!  -  даже
телеграмму его величества!
   - Ну,  а  затем?  -  спросил  Ядассон;  одна  рука  его  была  занята
обследованием фрейлейн Клапш.
   - Для меня здесь не существует никаких "затем"! С этим  господином  я
раз навсегда покончил счеты! - воскликнул Дидерих, хотя у  него  изрядно
сосало  под  ложечкой  от  мысли,  что  в  среду  ему  опять   предстоит
смазывание.
   - Ну, а я еще не покончил, - отрезал Ядассон. И в ответ на удивленный
взгляд Дидериха: -  Вы  забыли,  что  существует  учреждение,  именуемое
королевской прокуратурой, и оно весьма интересуется господами, подобными
Лауэру и Гейтейфелю. - Он оставил в покое фрейлейн  Клапш  и  сделал  ей
знак скрыться с глаз.
   -  Что  вы  намерены  предпринять?  -  спросил  неприятно  пораженный
Дидерих.
   - Я думаю предъявить им обвинение в оскорблении величества.
   - Вы?
   - Да, я. Прокурор Фейфер сейчас в отпуске, и я его замещаю. Во  время
самого происшествия  я  отсутствовал  и  тотчас  же  установил  это  при
свидетелях.  Стало  быть,  я  имею  право  выступить  на  процессе   как
представитель обвинения.
   - Но если никто не возбудит его?
   На лице Ядассона появилась жесткая усмешка.
   - Слава богу, мы можем и без этого обойтись... Кстати, напоминаю вам,
что вчера вечером вы сами предложили себя в свидетели.
   - Решительно не помню, - живо сказал Дидерих.
   Ядассон похлопал его по плечу.
   - Ничего, вспомните, как только вас приведут к присяге.
   Дидерих вспылил. Он так расшумелся, что Клапш  осторожно  заглянул  в
комнату.
   - Господин асессор, не могу не выразить вам крайнего  удивления.  Мои
частные  замечания  вы...  По-видимому,  вы  рассчитываете   с   помощью
политического процесса скорее выскочить  в  прокуроры.  Но  я  хотел  бы
знать, какое мне дело до вашей карьеры?
   - А мне до вашей, - ответил Ядассон.
   - Так. Значит - враги?
   - Надеюсь, мы еще с вами поладим.
   И Ядассон разъяснил, что у Дидериха  нет  никаких  оснований  бояться
процесса. Все свидетели событий в погребке, включая и друзей Лауэра,  не
могут не показать то же, что и  Дидерих.  Дидериху  отнюдь  не  придется
отважиться на какой-либо особый шаг.
   - К сожалению, я его уже сделал, - ответил Дидерих, - ведь  именно  я
затеял скандал с Лауэром.
   Но Ядассон его успокоил:
   - Это никого не интересует. Важно установить одно: произнес ли  Лауэр
инкриминируемые ему слова или нет? Вы, точно так же, как все  остальные,
дадите свои показания. При желании можете это сделать с осторожностью.
   -  С  большой  осторожностью,  -  подхватил  Дидерих.  И,  глядя   на
сатанинскую усмешку Ядассона: - Да разве мне когда-нибудь могло прийти в
голову засадить в тюрьму такого порядочного человека, как Лауэр? Да, да,
порядочного! Ибо политические убеждения, на мой  взгляд,  сами  по  себе