на  лавке  от  Губы  садился  бы  Орлов,  а   против   его   на   скамье   -
Рахманин-Тилилин, а другим детям боярским скажите, чтоб между ними  мест  не
было, садились бы и к руке и к чаше ходили все попеременно, чтоб между  ними
об этом споров не было; а кто не послушается, на того вы  прикрикните  да  и
ударьте".
     Когда одна из воюющих держав обнаруживала  желание  кончить  войну,  то
требовала пропускных, или опасных, грамот  для  послов  своих;  выдачу  этих
грамот Иоанн не хотел, однако, считать знаком прекращения военных  действий;
так, он писал сыну своему  Димитрию,  осаждавшему  Смоленск:  "Посылаю  тебе
опасную грамоту на имя великого князя Александра для его  послов:  отдай  ее
епископскому человеку, за ней приехавшему; но постарайся, чтоб он не заезжал
в Смоленск и не объявлял бы городничему, что опасная грамота дана; и вы дела
не откладывайте, Смоленск доставайте, наше и земское дело делайте,  как  вас
бог вразумит и как вам поможет".
     Услыхав о приближении посла, посылали пристава встречать его на границе
и во все продолжение пути давать ему корм с медом  и  вином;  Максимилианову
послу Снупсу велено было давать в Новгороде на день по курице, по две  части
говядины, по две части свинины, по два калача полуденежных, а  соли,  заспы,
сметаны, масла, меду и  вина,  сколько  понадобится.  Потом  другой  пристав
встречал посла в  некотором  расстоянии  от  Москвы;  в  день  представления
сановники встречали его внизу лестницы и перед палатными дверями. Вошедши  в
приемную палату, посол правил поклон  великому  князю  от  своего  государя;
великий князь, вставши, спрашивал о здоровье последнего, давал руку послу  и
приказывал ему садиться на скамью  против  себя.  Посидевши  немного,  посол
вставал и подавал верющую грамоту, а после грамоты представлял поминки,  или
дары. Прием происходил в присутствии сыновей великокняжеских  и  всех  бояр;
первым посол также правил поклоны (хотя и не всегда), они давали ему руки  и
спрашивали о здоровье. В тот же день посол обедал у государя, а после  обеда
великий князь посылал к нему на подворье потчивать вином и медом,  или,  как
обыкновенно выражались, посылал  поить  посла,  Мы  видели,  как  Иоанн  III
наказывал своим послам, чтоб они при этом потчиваньи не напивались  допьяна;
но послы, приезжавшие в Москву из других государств, как видно, не  получали
подобных  наказов:  литовский  посол  Станислав  Глебович,  напившись  пьян,
вздумал говорить присланному потчивать его князю Ноздреватому о цели  своего
посольства, о сватовстве своего государя на дочери великого князя и т. д.; о
венгерском после говорится: "Ел  у  великого  князя,  а  после  стола  князь
великий посылал поить его; посол в ту ночь пьяный расшибся и не мог быть  на
другой день с королевскими речами". На отпуске  посла  великий  князь  после
ответа, касавшегося цели  посольства,  приказывал  с  послом  поклон  к  его
государю и благодарность за подарки. Желая оказать особенную благосклонность
Максимилианову послу Юрию Делатору, великий  князь  на  отпуске  сделал  его
золотоносцем, дал ему цепь золотую с крестом, шубу  атласную  с  золотом  на
горностаях да  остроги  (шпоры)  серебряные  вызолоченные.  При  отправлении
русских послов в чужие государства до границы давались им подводы от яма  до
яма, на наем подвод за границею выдавались деньги; в подорожной грамоте Юрию
Траханиоту и Василию  Кулешину,  отправлявшимся  в  послах  к  Максимилиану,
говорилось, чтоб везде давалось каждому из них по тринадцати  подвод,  корму
давалось бы каждому на всякой станции - туша баранья, а  овчина  назад,  три
курицы, хлеб. Значительные люди, кроме Крыма, отправлялись послами только  в
важных случаях, например для подтверждения  мирного  договора;  обыкновенный
наказ послам состоял в том, чтоб они как можно более узнали о состоянии и об
отношениях государства, в которое посылались, и как можно  менее  сказали  о
своем государстве.
     Главнейшею целью  приезда  иностранных  послов  было  заключение  мира,
перемирия, союза. Обряд заключения перемирия  между  Иоанном  и  Александром
литовским описывается так:  по  написании  двух  грамот  с  обеих  сторон  и
привешении к ним печатей бояре отнесли литовскую грамоту к  великому  князю,
который, осмотревши посольские печати у нее, велел послам быть у себя; когда
послы пришли, то он велел им сесть и послал за крестом;  крест  принесли  на
блюде с пеленою. Тогда великий князь встал, велел  одному  из  бояр  держать
крест и в то же время приказал  читать  перемирные  грамоты.  Когда  грамоты
прочли и положили под крест, Иоанн, обратись к послам, сказал: "Паны!  Мы  с
братом своим и  зятем  Александром,  королем  и  великим  князем,  заключили
перемирье на шесть лет и грамоты перемирные написали, и печати свои к  своей
грамоте привесили, а вы к королевскому слову, к той грамоте, которой  у  нас
быть, печати свои привесили. Мы на этих грамотах  крест  целуем,  что  хотим
править так, как в грамотах писано. А вы на этих грамотах целуйте крест, что
как будут у нашего брата наши бояре, то брат наш  и  зять  к  своей  грамоте
печать свою привесит  и  крест  поцелует  пред  нашими  боярами,  отдаст  им
перемирную грамоту и будет править по ней; а не станет нам править,  то  бог
нас с ним рассудит". Великий князь и послы поцеловали  крест.  В  перемирных
грамотах выговаривалось, что если по истечении урочных  лет  начнется  опять
война, то во время разрыва не захватывать послов и купцов, которые  случатся
тогда в начинающих войну государствах; в перемирных же грамотах  новгородцев
и псковичей с Ливониею по-прежнему полагается условие, чтоб начинать военные
действия  не  ранее  четырех  недель  после  объявления  войны.  О   пленных
высказывалось требование с литовской стороны,  чтоб  после  заключения  мира
освобождать их со всем взятым  у  них  имуществом;  когда  венгерский  посол
ходатайствовал, чтоб литовским пленникам  возвратили  свободу,  обязавши  их
присягою или порукою, то Иоанн велел  отвечать  ему:  "В  наших  землях  нет
обычая отпускать пленников на присяге или на поруке, а нужды им нет никакой,
всего довольно, еды, питья и платья".
     Предметом дипломатических сношений между государствами после заключения
мира  были  преимущественно,  как  мы  видели,  неприязненные   столкновения
порубежных жителей и притеснения торговых людей. В договорах  новгородцев  и
псковичей с ливонскими немцами различается  вольное  и  невольное  нарушение
границ: "Между Псковом и Юрьевым земли и воды по  старый  рубеж;  в  Великом
озере ловить псковичам к своему берегу, а за  озеро  Великое,  на  юрьевскую
сторону, им не ездить на рыболовство;  если  же  ветром  занесет  псковского
ловца на юрьевскую сторону, то в том пени нет; также если  ветер  занесет  и
немецкого ловца на псковскую сторону; а кто станет наступать на чужую  землю
или воду,  того  казнить  смертию  с  обеих  сторон".  В  тех  же  договорах
постановлялось:  если  на  порубежье  с  которой-нибудь   стороны   случится
воровство, увод людей, грабеж, убийство, то обиженная сторона  посылает  три
раза требовать управы, и если после этого  управы  не  будет,  то  обиженная
сторона может сама управиться (взять за свое на рубеже),  и  это  не  служит
поводом к разрыву, посла и купца за это нельзя держать. Можно  сказать,  что
заключение мира не имело никакого влияния  на  порубежных  жителей,  которые
находились в постоянной войне с соседями; поэтому порубежные  обидные  дела,
как  тогда  выражались,  составляли  предмет  постоянных   пересылок   между